Вивиен Ли

Сценарий не вызвал энтузиазма, как и роль Элзы Креддок — юной жены отнюдь не молодого букиниста, проявляющей чрезмерный интерес к оксфордским студентам. Единственное, что могло оправдать участие Вивиен Ли в этом фильме — возможность уйти от амплуа инженю, сыграть характерную героиню, для которой внешность не имеет большого значения. В кудряшках, с помощью вульгарного грима, она привлекала внимание не красотой, а сочностью портрета легкомысленной мещаночки, естественной в своем жизнелюбии, невинной в своем цинизме и тем более комичной, чем бескорыстнее ее чувство к молодому аристократу Полу Бомонту.

Обстановка в съемочной группе была напряженной, чему способствовал кратковременный визит главы МГМ, известного кинопродюсера Л. Майера. Прославившийся своим самодурством и грубостью, Майер хотел заменить Вивиен Ли (почему-то он решил, что это юная выпускница драматической Школы, которой платят «недопустимо высокий» гонорар) и заставил уйти крупного английского продюсера М. Бэлкона.

Однако напряженность в группе объяснялась и другими причинами. Работал над картиной американский режиссер Джек Конвей. Его представления об Англии были так приблизительны, что Вивиен Ли предпочитала готовить роль дома с Л. Оливье. Ее независимость раздражала режиссера. Наконец, коллеги Вивиен Ли с интересом ожидали ее встречи с бывшей подругой по монастырской школе, актрисой Морин О’ Салливен, исполнявшей главную женскую роль. Что скажет Морин о союзе Вивиен Ли с Оливье? Осуждение посторонних значило не много. Иное дело — подруга детства.

Все же теперь это было не так мучительно, как всего несколько месяцев назад. Теперь она могла сказать себе, что отношение к их союзу — мерило чуткости, человеческой широты. После съемки она ехала в «Дарэм коттедж». К этому времени возвращался и Оливье. Они обсуждали предстоящие каждому сцены и намечали решение того или иного эпизода. Искусство сближало их еще больше, и она тут же забывала о неприятностях в киностудии.

В конечном счете роль получилась интересной, приобрела неожиданную противоречивость. Вначале Элза вызывает только смех и презрение. Потом за вульгарностью и цинизмом героини все более просматривается растерянность, недовольство собой, тяга к подлинному чувству и человеческому благородству. Ее влюбленность в Бомонта жалка и комична, но не лишена драматизма.

Особенно в финале, когда Элза приходит к Полу и оказывается перед закрытой дверью. Ее преследует муж, и невольный свидетель, Ли Шеридан, прячет женщину у себя — столько отчаяния во взгляде Элзы, в ее фигуре, в молчаливой покорности судьбе. Обезумевший от ярости букинист вот-вот взломает и эту дверь. Где же вульгарная, комичная Элза Креддок?

Спокойно, с неожиданной в ней гордостью и достоинством, она ждет появления мужа. Дверь открыта, и она уходит — молча, не желая объясняться, выдумывать, лгать. Может показаться — родился новый человек.

По иронии судьбы, как раз в момент нравственного пробуждения Элзы, когда она готова принять самую драматическую развязку в предпочла бы ее примирению с мужем, старый букинист решает спасать «семью» и переехать в другой город.

В последний раз героиня Вивиен Ли смотрит на улицы Оксфорда. Мимо проходят студенты. Вряд ли они догадываются, что эта смазливая особа улыбается сквозь слезы, а в ее глазах — надсадная боль. Со странной улыбкой — то ли это смех, то ли рыдание — она подходит к мужу… В Олдершоте, где в мужчинах недостатка нет (это город казарм), все будет по-прежнему.

Сценарий фильма не предполагал скрытого драматизма и противоречивости характера, но картина только выиграла из-за «самоволия» Вивиен Ли и советов Лоренса Оливье.

Когда съемки «Янки в Оксфорде» приближались к концу, Оливье вернулся в «Олд Вик» на репетиции «Макбета». Теперь их расписание не совпадало: не хватало времени обсудить все, что произошло на съемочной площадке или предстояло на репетиции у приглашенного в Англию режиссера Мишеля Сен-Дени. Однако это не мешало им считать «Дарэм коттедж» самым счастливым домом в Лондоне.

Разумеется, Вивиен Ли сохранила всех своих старых друзей — С. Керрола, А. Корду, А. Новелло, Н. Коуарда, молодого драматурга Т. Рэттигана. Однако более всего ей хотелось видеть в доме старых друзей Оливье: мир мужчины не должен страдать. Наоборот, он должен стать богаче. В конце концов актрисе удалось преодолеть предубеждение старых друзей Д. Эсмонд и Л. Оливье — актерской четы Альфреда Ланта и Линн Фонтени, Дугласа Фербенкса-младшего.

Все чаще и чаще в «Дарэм коттедж» появлялись новые лица. Это не был «салон» светской дамы, и уж совсем не «ярмарка тщеславия». К Вивиен Ли и Лоренсу Оливье собирались не «знаменитости», а люди, способные вести профессиональный разговор, — художники, писатели, журналисты, артисты, композиторы. Без каких-то усилий собирался мир умных, тонких, ярких людей. Мир искренних, свободных от мещанской пошлости отношений. Мир общей увлеченности искусством. Мир человеческой верности. Этот мир окружал теплотой, поддержкой, пониманием.