Вивиен Ли

По субботам они ездили за город. Однажды осенью Лоренс Оливье и Вивиен Ли гостили в Букингемшире. День был чудесный, хозяин и гости вышли погулять. Дорога шла мимо леса. Вероятно, приезжие чем-то не понравились группе деревенских ребятишек, которые бегали по опушке. Во всяком случае, детвора провожала приезжих хохотом, мяуканьем и насмешливой имитацией лондонского акцента. Это было и смешно и неприятно.

Как вспоминает эссеист К. Сайкс, первой пришла в себя Вивиен Ли. «Послушай, — обратилась она к Оливье, — ты замечательный актер. Вот случай проявить твой талант. Обратись к этим зверенышам с внушительной речью и заставь их замолчать!» Оливье принял «вызов». Подойдя к опушке, леденящим кровь голосом он потребовал тишины. Затем последовала импровизация из нескольких шекспировских монологов. Оливье старался изо всех сил, но из глубины леса его провожал громкий, насмешливый визг.

Компания с интересом ожидала, что последует дальше. Вивиен Ли шутливо остановила смущенного Оливье: «Я покажу, как это сделать».

Протянув руки в направлении опушки, дрожащим голосом, который «мог бы разжалобить самое каменное сердце», она умоляла слушателей замолчать. Увы, вспоминает Сайкс: «Эти пострелята были слишком малы, чтобы обладать сердцем, и она потерпела такое же полное фиаско, как и Ларри. Когда все двинулись, затянувшаяся и жалкая пародия на двух великолепных актеров следовала за нами. Она была слышна издалека и, скорее всего, распугала фазанов на несколько сезонов вперед. Мы возвращались, прямо-таки помирая от смеха».

* * *

Премьера «Макбета» состоялась в ноябре 1937 года, однако претенциозная постановка Сен-Дени (по его совету Оливье сделал героя чуть ли не монголом: высокие скулы, смуглая кожа, вечно влажные губы) принесла убытки и продержалась только месяц. На смену ей пришла приуроченная к рождеству комедия Шекспира «Сон в летнюю ночь». Неожиданно для Вивиен Ли Тайрон Гатри пригласил ее на роль королевы Титании.

На этот раз Оливье был явно ни при чем. Беспристрастность Гатри вошла в поговорку, и для Вивиен Ли это было еще одной профессиональной победой после «Маски добродетели» — Оливье все время говорил, что ей не добиться положения «звезды», и в лучшем случае она усовершенствует свою технику. Другого человека мнение Оливье могло бы обескуражить, а она только набиралась мужества — работать, смотреть, впитывать, забывая о самолюбии. Только так можно достичь совершенства! Те, кто работал рядом с ней, не разделяли мнение Оливье. Его старый приятель, один из самых выдающихся мастеров английской сцены, Ральф Ричардсон рассказывает: «Впервые я работал с ней в спектакле «Сон в летнюю ночь» в 1937 году; я играл ткача Основу, она Титанию. Она была прекрасным партнером во всех отношениях и делала максимум, чтобы наша совместная работа была удачной. Больше всего меня восхищали ее юмор, жизнерадостность, профессионализм, здравый смысл и гибкость ума».

В начале декабря ее ожидал удар: вначале Джилл Эсмонд отказалась предоставить Оливье развод (пусть подаст еще раз, пусть подумает три месяца). Затем аналогичное решение принял Ли Холман — он не сделает ничего, чтобы развязать руки своей жене. Пока не будет вынужден к этому. Лично он надеется, что Вивиен вернется.

Никто и никогда не мог заподозрить, что Вивиен Ли всерьез переживает свое двусмысленное положение. Наоборот, она усвоила уверенный, властный стиль передовой женщины, которая смотрит свысока на ограниченных пуритан и всячески подчеркивает свою независимость, отвращение к их суждениям. Некоторые из друзей считали, что только ее бесконечная женственность, обаяние и изящество искупают совсем не женские свойства — «железный характер», неколебимую волю, самонадеянность и апломб. Какие уж тут переживания!

Самые близкие друзья, однако, знали, что эта пикантно вызывающая манера держать себя — защитная маска. На самом деле Вивиен Ли — ранимый человек, с обостренной чувствительностью, с повышенной реакцией на всякое уродство, жестокость, грубость. Решительность и воля сочетались с хрупкой нервной организацией, а все эти годы требовали терпения, выдержки, самообладания.

Сначала — неудачный брак и борьба за то, чтобы остаться собой. Затем — борьба с собой за любовь, которую она так ждала. Наконец, затянувшееся невезение, которое как будто оправдывало снисходительное отношение Оливье. Кто, кроме самой Вивиен Ли, верил в ее силы? Теперь же Ли Холман не желает дать ей свободу. Самоуверенность и апломб — а чем еще скрыть свою усталость, отчаяние, разочарование? И каким еще оружием она располагает, кроме любви к Оливье, веры в его и в свое будущее и улыбки — безмятежной, сияющей, всепокоряющей улыбки Вивиен Ли…