Византийская астрология. Наука между православием и магией

«Я дивлюсь удаче того, кто преуспевает в этой науке, зову его блаженным, и одного его я называю мудрецом и, если хочешь, философом. Он пытается дать соответствующие объяснения природе событий. С одной стороны, он постарался очистить свой ум от материальных пристрастий, а с другой, остается ищущим и запоминающим, привык бродить мыслью по небесам и некоторым образом хочет по возможности уподобиться Богу в своей способности предвидеть и предсказывать. Тех, кто охотно пренебрегает этим, я не сильно упрекаю, ведь они не знают того, к чему не прикасались, а чего не знают, как могут изучать? Я бы даже не побоялся сказать, что только из этого или в первую очередь из этого можно познать Творца и созерцать природу всего созданного Им: и явные части мира, и невидимые силы в нем, согласно которым составлена мировая симпатия частей, равно как и неявные, и явные соединения, посредством которых последнее сопрягается с первым, и оба — с тем, что посередине. Благодаря этому кто-то ясно увидит и смог бы даже удостоиться личного явления Отца и Творца — тогда он поймет, что ученые рассуждения — это мифы, находясь рядом с самой наукой и самой истиной, питаясь энергией сущностей и незамутненным взором наблюдая совершенные и неизменные феномены. Итак, необходимость достичь такого просветления и облечься в блаженное и чистое сиянием чего может стоить? Или какие желания может испытывать тот, кто смог увидеть такую красоту: нетленную, чистую, не затемненную материей и неизменную, откуда происходят все полезные причины и все блага, и причастные ей приобщаются к неослабевающей силе? Я думаю, что таковой предпочтет божественное молчание, будучи не в силах говорить об этом, и забыв все свои телесные чувства и движения, замрет. Такое вот достается нам благодаря этой науке… А тот, кто без нее устремится к такому созерцанию, явно ущербен и не причастен культуре. Если ему и удастся когда-либо взойти туда, потратив много сил и времени, он совершит насилие над природой, не умея сохранить в целостности впечатление по возвращении в мир материального, и, так сказать, пойдет вниз головой, а для подъема будет опять нуждаться в новом усилии и еще большей подготовке»[723].

Итак, наш автор, оставшийся из осторожности анонимным, предлагает астрологию как еще более надежный способ достичь созерцания Бога, чем аскеза. Ни Стефан Персидский, ни Мануил Комнин не сделали так много для православия астрологов.