Византийские легенды

И вот Иоанн говорит Симеону: «Смотри, Симеон, не хочет ли диавол насмеяться над тобой?». Тот сказал ему: «Не забывай только меня в своих молитвах, как я не забуду тебя, и бог и молитвы твои спасут меня». И снова брат его стал наставлять его и говорить: «Смотри, будь осторожен, брат Симеон, чтобы жизнь в миру не расточила того, что ты накопил в пустыне, чтобы не сгубила того суета, что даровало тебе отшельничество, и сон не стер того, что принесло бдение. Будь осторожен, брат, чтобы прельщение мирским не скончало твоей монашеской строгости, смотри, чтобы общение с женщинами, от чего тебя до сего дня спасал господь, не погубило плодов телесного воздержания. Смотри, чтобы стяжание не прогнало от тебя нестяжания, чтобы сокрушенное постом тело не утучнилось от брашна. Смотри, брат мой, как бы не лишился ты из-за насмешек своих сознания греховности своей и молитвы своей из-за не- бережения своего. Смотри, прошу тебя, когда смеется лицо твое, да не веселится вместе и ум твой, когда осязают руки твои, да не осязает с ними вместе и душа, когда рот вкушает, да не наслаждается сердце, когда поднимаются ноги, да не нарушается в неподобной пляске покой внутри тебя, коротко сказать — что творит тело твое, да не творит душа. Но если, брат мой, господь подлинно даровал тебе силу, чтобы при всяком телесном движении, будь то слова или поступки, ум твой и сердце твое пребывали бесстрастными и спокойными, не оскверняясь от этого и не получая ущерба, то я истинно радуюсь твоему спасению и единственно хочу, чтобы ты попросил у бога не разлучать нас здесь». Тогда авва Симеон говорит ему: «Не бойся, брат Иоанн, ибо я поступаю так не по своей, а по божией воле. И ты узнаешь, что дело мое угодно богу и свершено с его помощью, ибо перед смертью я приду и позову тебя, и обниму, и спустя немного дней ты последуешь за мной. Встань же и сотворим молитву». И когда они довольно времени помолились, и обнялись, и слезами своими омочили грудь свою, авва Иоанн отпустил Симеона, далеко проводив его, ибо душа его не могла сносить разлуку с братом, но, когда авва Симеон говорил ему: «Вернпсь, брат», эти слова были ему как меч острый, и снова он просил позволения еще немного проводить Симеона. Только когда авва Симеон приказал Иоанну, тот повернул назад восвояси, орошая землю слезами.　

Симеон быстро дошел до священного града господа нашего Христа. «Ибо я весьма жаждал, — говорил он, — и был сжигаем желанием через столько лет вновь узреть святые места Христовы». И, побывав у святого и животворящего гроба господня и на святой спасительной и победоносной Голгофе,[173] он исполнил свое желание. Три дня провел Симеон в святом граде, поклоняясь пресвятым местам господним и молясь. А молитва его была только в том, как бы подвиг его не открылся до самого дня отшествия его, чтобы избежать ему славы людской, порождающей в человеке гордыню и самонадеянность, погубившую даже ангелов небесных.[174]И внял ему рекший: «Взывают праведные, и господь слышит».[175] Ибо, хотя Симеон явил множество знамений и сотворил множество чудес, как это видно будет из дальнейшего, подвиг святого остался сокрытым от людей. Его молитва до самой кончины его как бы завесой легла на сердца свидетелей его деяний. Ведь если б не это (я разумею то, что бог сокрыл от людей подвиг этого блаженного из-за славы, которой они почтили бы его), не каждый разве знал бы того, кто исцелял бесноватых, держал в руках уголья, одним предсказывал будущее, другим повторял то, что они позаглазыо о нем говорили, забавы ради незримо переносил в пустыню всевозможные яства, обращал иногда к благочестию иудеев или заблуждающихся в вере, излечивал страждущих, а иных людей избавлял от опасности? Нередко он, будто шутя, выдавал замуж распутных и гулящих женщин или, прельщая деньгами,[176] наставлял их на правильный путь, некоторых же из них по присущей ему чистоте побуждал к отшельнической жизни. И не удивляюсь я, христолюбцы, что, свершая все это с божией помощью, он остался неузнанным. Только бог постоянно открывает людям сокровенные подвиги слуг своих, и по устроению его подвиги этого святого, ото всех утаенные, в конце концов обнаружились.