Вкус к жизни. Воспоминания о любви, Сицилии и поисках дома

Я помогла ей убрать – вышла наружу под жаркое солнце полудня вытряхнуть скатерть на середину улицы, подальше от входной двери, чтобы муравьи, привлеченные крошками, не проделали себе дорожку к дому.

Когда я вошла обратно в дом, чтбы сложить и убрать в сторону скатерть, Нонна уменьшила громкость телевизора в момент рекламной паузы. Она хотела мне что-то сказать.

– C’ e un prete di colore, – начала она. Временно исполняющий обязанности священника в городе был «цветным» человеком.

Все мое внимание теперь было в ее распоряжении. За исключением иммигрантов, которые дважды в год проезжали мимо, продавая всякое барахло на манер того, что продается в магазинах «Все по 99 центов», я не слышала ни о каком другом «цветном» человеке в Алиминусе, не говоря уж про священника.

Нонна не была уверена в том, откуда именно он прибыл, но, ориентируясь на ее описание, «africano», я подозревала, что он, скорее всего, был молодым священником из развивающейся страны, пребывание которого в городе было частью требований его семинарии. Внезапно мне срочно понадобилось его увидеть. Сама идея в целом о том, что у прихожан Алиминусы – африканский священник, даже на несколько недель, была одним из тех моментов пересечения культур, мимо которого я не могла пройти.

Нонна упоминала его раньше, когда мы решали, на какое время назначить поминальную службу по Саро. Он провел целую неделю в городе на Пасху, а сейчас вернулся на время летнего сезона, тогда как местный священник, падре Франческо, уехал на север на несколько месяцев в отпуск. Нового священника встретили с энтузиазмом. То, что у него было «доброе сердце», решили единогласно. Однако его итальянский был не очень хорош. Один раз он перепутал слова, предназначенные для умерших, после молитвы и выразил понесшим утрату сердечные поздравления вместо соболезнований.

– Теперь нам нужна свадьба, чтобы он мог выразить соболезнования, – сострила Нонна. Она любила хорошие шутки. Но ее смех быстро стих. У нее были на то серьезные причины: новые вентиляторы, которые появились в церкви.

В отличие от некоторых церквей в Италии во время летних месяцев маленькая церковь в Алиминусе не охлаждалась мраморными стенами и сводчатыми потолками. Она была узкой, с каменными стенами и без окон. Летом полуденная служба проводилась словно в сауне. Зимой же служба была наилучшим времяпровождением, так как лишь единицы из живущих в городе имели центральное отопление. Но на данный момент до зимы было далеко, а мы находились в самом разгаре летних дней.

– Мне нужно пойти сегодня на службу пораньше, – заявила она, едва закончив гладить одежду, которую она ранее заштопала. – Вчера вентиляторы были выключены, и моя одежда насквозь промокла.

Здесь не прекращалась битва между прихожанами относительно того, должны вентиляторы быть включены во время службы или нет. Некоторые жаловались, что потоки воздуха приводят к обострению ревматизма, в то время как другие, как Нонна, были прозваны «любителями ветра». Сегодня она вооружилась пластиковой крышкой от контейнера из-под мороженого, чтобы остужать себя, перебирая четки перед началом службы и пением в конце.

– Приходи в церковь после службы. Я хочу, чтобы ты встретилась со священником, – сказала она. – Он хороший, и я ему рассказывала о тебе. Возьми Зоэлу.

Позже тем же днем, пока Нонна готовилась уйти на службу, Зоэла носилась по улицам с Розалией и Гиневрой, дочерью сыроваров. Я спросила у Нонны, где она. Нонна высунула голову в окно и позвала Джиакому, живущую ниже по улице. Джиакома, в свою очередь, высунула голову из дверей и стала звать мать Розалии. Прошло десять минут – и Зоэла оказалась дома.

Я убедила ее и Розалию пойти со мной в церковь, когда закончится служба. Я сказала Зоэле, чтобы она проверила, надета ли на ней чистая рубашка и причесаны ли волосы. Мы являлись представителями Нонны, и хотя свободолюбивый цыганский вид моей дочери был вполне приемлем в хипстерских окрестностях Силвер-Лейк, здесь, на Сицилии, от внучки, идущей к священнику, требовались определенные формальности. Я пообещала ей мороженое после за все ее усилия.

Когда солнце начало опускаться за горную гряду по другую сторону долины, уходящей к морю, мы вошли в ризницу. Прихожане только начинали вставать со скамей и выходить. Мы прислонились к обратной стороне купели со святой водой, лицом к двум вентиляторам, работающим на полную мощность. Нонна заметила нас и велела подойти. Минуту спустя мы стояли в церковноприходском офисе и я пожимала руку африканскому священнику.

– Для меня большая радость познакомиться с вами, – сказала я.