Вкус Парижа [Литрес]

В Le Petit Parisien быстро нашёл результат моего вчерашнего намёка репортёру. Цитируя анонимные, но верные источники, газета сообщала, что умирающий перед смертью успел сделать своему врачу некие признания, которые редакция опубликует, как только позволит ход следствия. Мне оставалось ждать, кого встревожит это известие.

О загадочном убийстве влиятельного и богатого арт-дилера писали все газеты Франции вплоть до коммунистической L’Humanité. Эмигрантская пресса прознала об участии соотечественницы в уголовном происшествии, и «Последние новости», «Иллюстрированная Россия», «Возрождение» и множество изданий помельче извергались спекуляциями и новыми подробностями. Зловещий образ молодой «персиянки» русского происхождения пленил и французскую печать. Журналисты расспрашивали о мадам Воронин её новых знакомых, намывали из их пустопорожних сплетен золотники мелких сенсаций, судачили по поводу её отношений с Люпоном, допытывались мельчайших подробностей у ресторанной обслуги и прозрачно намекали, что полиция считает Елену главной подозреваемой. Видимо, конфискация браунинга произвела соответствующее впечатление на сыскной отдел, и эта информация просочилась к хроникёрам. Каждое упоминание моей жены в связи с покойным селадоном било под дых. Я словно жевал эту типографскую краску, и на языке появился отвратительный, непереносимый кисло-горький вкус.

Впрочем, читателей интересовали и прочие женщины Люпона. Paris-Soir опубликовала длинное интервью с Одри Люпон, в нём вдова защищала профессиональную и личную репутацию мужа. По её словам, покойный супруг был преуспевающим, талантливым, знаменитым, исключительным и настолько привлекательным, что некоторые отчаявшиеся и бессовестные женщины вешались на него без малейшего поощрения с его стороны. Не упоминая имени Марго Креспен, вдова тем не менее рассказывала, что иные «стареющие потаскушки» из шкуры вон лезли, безуспешно пытаясь отбить верного семьянина. Одри нисколько не удивилась бы, узнав, что супруг пал жертвой какой-нибудь экзальтированной наркоманки. Сам же покойный любил только её, свою жену. И свою профессию, в которой являлся экспертом высочайшего класса и неутомимым собирателем культурного наследия Франции.

Бестактный репортёр Le Figaro напрямик спросил вдову о Марго. Из ответа Одри следовало, что между её преданным и безгрешным супругом и этой охотницей за мужчинами никогда не было ничего общего, но это никак не снимало с неё подозрений в его убийстве. «Безрезультатно перекочевавшие через множество постелей охотницы за мужем на пороге четвёртого десятка склонны питать несбыточные надежды, фиксироваться на чужих, посторонних мужчинах и преследовать их, – уверяла вдова. – Ив-Рене ни её, ни прочих ей подобных отчаявшихся девиц не поощрял. Однако Марго Креспен была упорнее и наглее других: она буквально вешалась ему на шею, впрочем, как и многим другим богатым и знаменитым мужчинам. Но все эти настырные женщины, включая невесть откуда взявшуюся русскую модистку Элен Воронин, не значили для моего мужа ничего, совершенно ничего!»