Владимир

Ключница Амма, совсем уже старенькая, согнувшаяся, подала кутью и узвар, приготовила сыту – это была древняя, как мир, еда пращуров дома и всех живых, ныне сущих. Епископ Анастас, не зная этого, наелся до отвала.

2

Князь Владимир пожалел Святополка, не покарал его за измену отечеству в надежде, что тот образумится, искупит свой грех.

Но есть грехи, которых нельзя искупить, кто предал отечество – никогда уже не будет его верным сыном, кто проклял отца – станет вовек окаянным…

Святополк жил за воротами Горы, в тереме, когда-то построенном княгиней Ольгой, с женой Мариной и многочисленной дворней, прибывшей вслед за ним из Турова.

Не было с ним лишь епископа Рейнберна: заядлый католик, вернейший, казалось бы, слуга римского папы, когда воеводы Горы стали пытать водой и железом, отступился первым, первым рассказал всю правду о измене Святополка, отрекся от него и поклялся, если удастся вырваться, никогда на Русь не соваться.

Но не пришлось – слишком преклонный возраст был у епископа калобрезского Рейнберна, благовестника папы, слишком поздно, с крестом в руках, взялся епископ за оружие, – так в киевском порубе он и умер, ночью высохшее тело чужестранца киевляне положили на сани, вывезли далеко за город и закопали в глухом буераке.

Князь Владимир часто справлялся, что делает Свято-полк, но позволить ему жить рядом, на Горе, не мог – трудно было бы сыну Юлии, еще трудней – ему самому; не веря Святополку, князь не мог позволить ему и выехать из Киева; Владимир надеялся, что спустя какое-то время Свято-полк придет к нему.

Этого не случилось. Как-то утром, когда князь Владимир, рано поднявшись, спустился в сени и с несколькими воеводами и боярами направлялся в трапезную завтракать, воевода Волчий Хвост, шагая рядом, прошептал:

– Недобрые вести, княже!

– Говори!

– Из Ольгиного герема убежал князь Святополк.

– Может, на ловы поехал, в поле?

– По твоему наказу я внимательно следил за князем, три дня искал его в лесу и в поле и наконец узнал, что он с небольшой дружиной ночью тайно выехал в Белгород и далее по Червенскому гостинцу.

– Но ведь это путь в Польшу?

– Так, княже!

– А жена его, Марина?

– И ее нету…

Воеводы и бояре уже дошли до конца переходов и ждали князя у двери трапезной.

Князь Владимир понял, что произошло, – Святополк изменил ему еще раз, теперь уже окончательно, до смерти.

– Повелеваю, – зашептал Владимир, – взять большую дружину, гнаться за Святополком, искать его повсюду…

– А коли поймаем? – Воевода Волчий Хвост стоял перед князем и глядел ему прямо в глаза в ожидании сурового ответа.

– Тогда, в поруб… навеки!

– Добро, княже, – ответил воевода, поклонился и вышел через сени во двор выполнять веление князя: сразу же собрать дружину и мчаться на запад, ловить князя Святополка.

В тот же день воевода Волчий Хвост с дружиной выехал в Белгород, заночевав там, поутру велел своему сотенному Круче ехать с дружиной в город Владимир, где у воеводы был свой двор, передать огнищанину Паську грамоту, потом вернуться в Белгород и ждать его наказа.

Сотенный Круча, правая рука воеводы, повел дружину на запад. На Червенском гостинце долго курилось желтое облачко пыли, поднимаемое копытами коней, наконец оно исчезло, словно растаяло в голубой дымке.

Тогда воевода Волчий Хвост, оставшись один далеко от стен Белгорода, повернул коня направо, помчался по широкой долине Ирпеня и скоро углубился в густой, вековой лес, тянувшийся до самого Днепра.

К вечеру он очутился в Вышгороде, древней крепости. Встарь она принимала вражеские удары с севера, а ныне заросла лопухами да бурьяном и стояла, точно черное пугало, над Днепром, не слыша человеческого голоса.

Но что это? Едва лишь воевода Волчий Хвост приблизился к Вышгороду, как на стенах крепости появилось несколько воинов, приглядевшись, они окликнули воеводу, отперли и снова заперли за ним ворота.

Волчий Хвост ужинал наедине со Святополком в палате, которая выходила к Днепру, – здесь когда-то жили несколько дней Рогнеда и князь Владимир.

В палате никого не было – до того, как туда вошли Волчий Хвост и Святополк, дворяне накрыли на стол и удалились, они, видимо, и не знали, для кого готовили ужин.

– Говоришь, ищет меня Владимир? – спросил Святополк.

– Повсюду ищет, послал во все концы, велел, ежели поймаем, бросить в поруб навеки.

– Что ж, – Святополк засмеялся, – я в вашей боярской власти…

– Не шути, княже, – сказал Волчий Хвост. – Не за тем сюда ехал.

Усевшись за стол, они выпили.

– Не хотели мы когда-то принимать робичича, – очень тихо, но явно сдерживаясь, начал Волчий Хвост, – кровь проливали под знаменем твоего отца. Погиб Ярополк, служили Владимиру, думали, примет христианство, будет полным владетелем всей Руси, а подле него станем мы…

– А разве он не свершил сего? Выпей, Волчий Хвост!

– Выпил и выпью, но не пьян я, говорю то, что хочет Гора… Владимир делал все как надо, крестился сам, крестил Русь, взял у императоров корону, василевсом был наш князь.

– Слушай, Волчий Хвост, он и днесь василевс.