ВЛАДИМИР БУШИН Пляски на сковороде

Еще раз повторю: да, оглашенная телеграмма Ленина жестока. Но было же много фактов совсем иного рода. Так, одного ученого в звании царского генерала арестовали, ему грозила смерть. Горький стал просить за него. «Так, по- вашему, он не знал, что сыновья спрятали оружие в его ла­боратории?— спросил Ленин.— Надо, чтоб это разобрал Дзержинский». И через несколько дней позвонил Горькому из Москвы в Петроград: «Генерала вашего — выпустим, ка­жется, уже и выпустили. Скажите мне, что ему надо для ра­боты». И таких примеров множество. Вот лишь несколько имен спасенных благодаря заступничеству Ленина извест­ных ученых: Г. Ф. Депп, В. П. Осипов, Н. А. Буш, А. А. Крогиус, С. П. Федоров, С. Ф. Ольденбург, В. Н. Туркин, Д. Д. Гримм, Л. В. Щерба...

Да ведь не только ученые. Горький в июле 1921 года говорил с Лениным об аресте священника А. И. Боярского. Ленин запросил И. С. Уншлихта, заместителя Дзержинско­го, о причине ареста. Последовал ответ: «За контрреволю­ционную агитацию, за связь с царской охранкой. Освобо­жден быть не может». Что еще мог сделать Ленин? Однако священника осудили всего на год принудительных работ, а отсидел он лишь два месяца. Есть основание полагать, что это связано именно с запросом Ленина.

С другой стороны, Ленин, как и все, особенно в обста­новке тех дней, мог и ошибаться, мог и получать неверную информацию. Видимо, именно так произошло с известным делом В. Н. Таганцева. С ходатайством о нем обратилась А. Ю. Кадьян, знакомая семьи Ульяновых по Симбир­ску. 10 августа 1921 года Ленин дал распоряжение секре­тарю Л. А. Фотиевой: «Напишите ей, что я письмо прочел, по болезни уехал (ведь еще и болезнь! — В. б.) и поручил вам ответить: Таганцев так серьезно обвиняется, что его ос­вобождение сейчас невозможно. Я наводил справки о нем уже не раз».

А еще случалось и так. Однажды Горький просил за че­тырех человек, которым грозил расстрел. Ленин предло­жил ему взять их на поруки. Тот согласился. «Спасти этих людей не удалось, их поторопились расстрелять,— вспо­минал Горький. — Мне рассказывали, что это убийство вы­звало у Ленина припадок бешенства». А что вызвало у вас, «Дылдин», осуждение молодых нацболов на пять лет за то, что разбили люстру в приемной президента?

П. Б. Аксельрод, долгие годы знавший Ленина, сказал о нем: «От него пахло русской землей». А ведь от вас, Сергей Михайлович, не пахнет даже асфальтом Большой Дмитров­ки, а только — коленкором обложек пяти дипломов с от­личием. Потому вам со всей этой гоп-компанией не стыд­но было принимать участие в коллективном избиении по­койного, в топтании могилы великого человека.

Не о вас ли — бездарных во всем, трусливых везде, лживых всегда — Андрей Вознесенский сказал: «Нам, как аппендицит, поудалили стыд»? Пожалуй, о вас.

2008 г.

Ушел еще один спаситель..

Я был в числе первых, до кого докатилась неожидан­ная весть о смерти Егора Гайдара. Он был моим политиче­ским врагом. Труп врага хорошо пахнет? Нет, перед смер­тью все мы, патриоты и антипатриоты, равны. На поздрав­ление де Голля в связи с победой и окончанием войны Сталин ответил: «В конце концов побеждает смерть». Не­давно в беседе с народом вспомнил о смерти даже, каза­лось бы, бессмертный товарищ Путин. Однако все-таки хо­рошо будет пахнуть труп вражеского антинародного ре­жима, в создании коего Гайдар сыграл важную роль.

Его матери Ариадне Павловне я сразу выразил свое сочувствие. Мы знакомы по даче уже много лет, и у нас са­мые добрососедские отношения. Ее внук Петька, сын Гай­дара, когда был мальчишкой, высоко ценил яблоки в на­шем саду — действительно, самые вкусные во всем посел­ке, особенно антоновка.

В пику знаменитой книге Ленина «Государство и ре­волюция» Гайдар, вознамерясь сокрушить ее автора, на­писал книгу «Государство и эволюция», оставшуюся неза­меченной даже его другом Чубайсом. А умер Гайдар, как и Ленин, на 54-м году и почти в такой же мороз, как в 1924 году. Вот тебе и рево, вот тебе и эво...

Несмотря на великую любовь к эволюции, за две не­дели до смерти на презентации книги бывшего ярослав­ского губернатора Лисицина, того самого, что подстав­лял Черномырдину для убийства в лесу медведицу с дву­мя медвежатами, Гайдар сказал: «То, что происходило в России в начале 90-х годов, — это великая революция! Но это не означает, что она была хорошей и романтической» («КП»,17.12.09). Кто не согласен? Оказывается, его ближай­шие друзья-единомышленники. Они считают эту «револю­цию» очень для себя хорошей.