Владимир Кёппен. Ученый, посвятивший жизнь метеорологии

Эта до того времени не признанная и даже позже оспоренная Пернтером гипотеза воздухообмена сейчас играет важную роль в метеорологии и успешно доказана В. Шмидтом экспериментально и математически. Таким образом, я повел себя несдержанно и за первые девять месяцев нахождения на новой должности опубликовал семь сочинений, в то время как за предыдущие четыре года под моим именем появилось только пять публикаций.

В сентябре 1881 года морская обсерватория переехала из клуба моряков, где она временно располагалась в нескольких комнатах, в собственное здание на улице Штинтфанг (сейчас улица Альфреда Вегенера [разрушена во время последней войны]), которое было торжественно открыто в присутствии кайзера, его блистательной свиты и гамбургского сената. Для кайзера во внутреннем дворе морской обсерватории поставили кресло, но пожилой господин весь праздник выстоял на ногах. Справа от него находилось усеянное звездами небо пестрой униформы и орденов, а слева – черная ночь: сенат и мы.

Моя служебная деятельность на новой должности была, к моей радости, разнообразной: прежде всего она была посвящена Атлантическому океану. В 1882 году был издан его атлас, а в 1885-м – сопутствующий ему текст лоции[41]. Оба издания содержали обширные сведения по физической географии и метеорологии, атмосферным процессам над поверхностью океана, выходящие за пределы необходимых для практического использования. Ранее такие работы выполнялись преимущественно моряками, которыми были укомплектованы морские отделения метеорологических институтов Лондона и Утрехта. В морской обсерватории за дело взялись ученые-метеорологи, которые применяли методы исследований атмосферных процессов над сушей для изучения аналогичных процессов над морем. Несомненно, книга получилась слишком объемной для моряка, занимающегося практической работой, однако в ней содержались знания, необходимые в работе как на суше, так и на море. Вновь пробудившийся интерес к метеорологии в те годы способствовал оживлению деятельности лжесиноптиков, которые без всякой опоры на научные исследования хотели предсказывать погоду по движению Луны на основании своих предположений. По пожеланию Ноймайера я составил небольшое исследование «Штормовые предупреждения, основанные на движении Луны»[42], опубликовав его в ежемесячном отчете обсерватории. В нем говорилось о том, как эти метеорологические эпидемии вновь появляются и исчезают, когда внимание публики привлекают другие сенсации. С психологической точки зрения данные течения представляют интерес. Верящим в эти предсказания людям невозможно ничего доказать, просто заявив о некомпетентности синоптиков. Таким образом Ноймайер установил верный принцип – противодействовать этим течениям только тогда, когда они начинают угрожать работе государственных учреждений.

Владимир Кёппен. Фото 1893 года

Германская морская обсерватория в Гамбурге. Фото 1900 года

После необычайной грозы, которая разразилась 9 августа 1881 года во всей Северной Германии, я целый год посвящал значительную часть свободного времени изучению этого непродолжительного явления, длившегося несколько часов. Я, однако, об этом не жалел, так как доскональное изучение отдельного примера принесло намного больше пользы, чем обычная статистика гроз. В последующие десятилетия к этому опыту неоднократно обращались другие ученые.

За восемь лет начиная с 1875 года количество интересующихся метеорологией людей сильно увеличилось. В 1879 году Бавария, последняя из всех германских земель, открыла метеорологическую обсерваторию. Пришло время поддержать этот интерес и основать Немецкое метеорологическое общество, начать выпуск специального журнала, чтобы немецкие метеорологи больше не выступали среди австрийских на правах гостей. О достаточной производительности нам не нужно было беспокоиться. Тогда Ноймайер по моему предложению осенью 1883 года разослал приглашения на собрание по случаю основания общества в Гамбурге, которое состоялось 17 и 18 ноября. На нем Ноймайер был избран первым председателем, а я – редактором. Это обеспечило нам немалое количество работы на следующие годы.

Наша семья тоже росла. Маленький Отто развивался блестяще, а 12 ноября 1879 года у нас родился второй сын, которого мы назвали Максимилиан Теодор Германн. В апреле 1881 года мы переехали, заняв половину двухквартирного жилого дома по адресу Шульвег, 4, находящегося среди садов в пригородном районе Аймсбюттель. В этом доме мы прожили 22 года в радостях и печалях, а его большие сады и детвора из соседних домов обеспечили нашим детям веселое, здоровое окружение.