Владимир Ост. Роман

– Смотри, Вовец, какую мы тут огневую точку оборудовали, – сказал Григорий.

Владимир увидел большое отверстие в боку купола, а затем, заглянув в это дупло, обнаружил внутри фотоаппарат, который успел положить туда Василий. С противоположной стороны купола был второй пролом. Пробоины были соединены между собой мостиком из обрезка толстенной доски, на которой лежал обыкновенный кирпич. Вот на нем-то, на кирпиче, и базировался фотоаппарат, нацеленный объективом на стоящий напротив дом. Кирпич, как сообразил Осташов, понадобился в качестве подставки, чтобы стеклянное око фотоаппарата было четко направлено в нужную точку.

– Камера механическая – не замерзает, – сказал Наводничий Владимиру тоном экскурсовода в музее. – И здесь она, как в палатке, снег не попадает. Ну, теперь понял всю глубину нашего разума? – Наводничий просунул руку к объективу и снял с него крышку. – Давай, загляни в видоискатель.

Осташов прильнул к фотоаппарату и увидел в кадре темное окно. Объектив обладал большой увеличительной силой, и окно было таким близким, будто Владимир сидел напротив него на дереве – буквально в паре метров.

– Вы специально купол пробили, чтоб аппарат туда сунуть? – спросил Осташов. – Клево придумали.

– Да нет, тут дырки уже были, – сказал Хлобыстин. – Ну, мы так, чуток еще жесть отогнули и расширили.

– Супер! Ну вы даете, – сказал Владимир и, повернувшись к друзьям, с восхищением посмотрел на них.

– Да, вот такие мы шпионы, – сказал Хлобыстин, – ГРУ Минобороны без нас много теряет.

– А там, внизу, что? – спросил Владимир, сунув голову в пролом и посмотрев в колодец башенки, на которой покоился купол. – Темно. Сквозная дыра в этот их зал, где мультики рисуют? Что-то я, когда в студии был, ничего такого на потолке не заметил.

– По-моему, была раньше сквозная, – ответил Хлобыстин. – Но они там, – Григорий показал вниз, – заделали не знаю чем, под побелкой не видно. Если б дырка была, ты прикинь, как бы сейчас тепло вытягивало! Как в русской печке с открытой трубой – не натопишься.

Хлобыстин, похоже, готов был сколь угодно долго обсуждать любые детали, связанные с наблюдательным пунктом. Василий тоже лучился гордостью и благодушием. Ситуация как бы требовала от Осташова, чтобы он спросил еще что-нибудь, но он не знал что: все было ясно.

– Ну вот так, Вованище, – сказал после паузы Наводничий. – В общем, ты на новенького – заступай на дежурство. Минут на двадцать – полчаса. Дальше – следующий.

– Можно и по часу, – предложил Осташов, – сегодня вон оттепель, не холодно.

– Смысла нет, – сказал Хлобыстин. – Они всего-то там торчат где-то до полдвенадцатого, может, до двенадцати, а потом сваливают. По разу по полчаса каждый подежурит – и хватит, больше не надо.

– Вась, а где тут на спуск нажимать? – спросил Владимир и снова посмотрел в видоискатель и тут же воскликнул:

– О, Вась, у них там свет зажегся! И окно не зашторено!

Наводничий среагировал мгновенно – сунул руку над головой Осташова в пролом купола и на ощупь нашел пальцем спусковую кнопку затвора.

– Иди на мое место, – сказал Владимир, собираясь сделать шаг назад, но Василий его остановил:

– Не шевелись, блин, смотри в камеру! – скомандовал он. – Как появятся оба в комнате, скажешь. Это может быть одна секунда, нет времени меняться местами. Мне за куполом ни черта не видно, ты будешь смотреть, а я нажму.

– Вот Махрепяку вижу. Он пока один, – сказал Осташов.

– Я тоже его засек, – сказал Григорий, который и невооруженным глазом видел, что происходит в освещенной комнате Ивана Кукина.

– Вот сука! – прокомментировал он наблюдаемое через несколько секунд.

– Ты про кого? – спросил Наводничий.

– Задернул шторы! – сказал Владимир.

– Ничего, – сказал Хлобыстин. – Он всегда так делает.

– Да? Ну тогда мы его до второго пришествия не поймаем, – сказал Владимир.

– Что предлагаешь? – спросил Наводничий тоном, который означал, что ничего лучшего предложить невозможно.

– А «мерседес», между прочим, Махрепякин не подъезжал, – сказал Осташов. – Откуда они взялись?

– А в этот дворик два въезда, – ответил Василий. – Один вон там, за углом, со стороны Трехсвятительского, отсюда не видать.

– Ладно, идите, я побуду, – сказал Владимир.

Наводничий отстранил его от фотоаппарата и надел на объектив крышечку.

– Ты вот на ведре рядом с куполом просто сиди и смотри, – сказал он, пододвигая ногой стоявшее в стороне заляпанное, с мятыми боками ведро накрытое картонкой. – Если в квартире занавес откроется, тогда уж ныряй в купол и снимай. А просто так держать объектив открытым не надо, запылится.

– Не ссы, Вовец, – сказал Григорий, – мы их щелкнем, вот увидишь.

– Я тоже так думаю, – согласился Наводничий. – Все когда-нибудь киксуют, и Махрепяка киксанёт. Ну, Гриша, пошли, доиграем партию, сейчас я тебя сделаю лузером, ха-ха, от слова «луза».

– Да конечно! У тебя кий еще для этого не вырос.