Владимир Ост. Роман

Он взялся за огромное бедро. Владимир вклинился рядом и ухватил такой же кусок. Замороженное до каменного состояния мясо тотчас стало студить руки. Паша-большой стащил свой оковалок с горы и понес, а Осташов задержался – поднять-то «Францию» он поднял, взял наперевес, вытащил из вагона, но вот нести ее оказалось не так-то просто. Тяжеленная мясная балка то клевала вперед, то, когда Владимир перехватывался, заваливалась назад, словом, вела себя, как бревно-качалка на детской площадке.

– Володь, ты, наверно, эквилибрист, – сказал Паша-большой, идя уже за следующим кусищем.

Осташов остановился и посмотрел, куда тот положил первое бедро – оно лежало на могучих напольных весах, что были установлены у стены. Владимир двинулся со своим бременем туда, но сделал лишь пять шагов и уронил ношу на пол. Павел за это время успел уже взять из вагона следующий груз, с которым и приблизился к стоящему в растерянности Осташову. И только сейчас Владимир обратил внимание на то, каким образом бригадир держал мясо. Пашин способ переноски длинномерных тяжестей в корне отличался от стиля, избранного Осташовым. Бывалый грузчик держал окорок, как знамя – вертикально, слегка облокотив о плечо, поддерживая «древко» на полочках ладоней.

«Здоровяк этот Пашка, – подумал, несколько приуныв, Владимир. – У меня кусман даже из-под мышки выскальзывает, а он его столбом несет и хоть бы хны – идет себе, улыбается». Меж тем, Паша-большой освободил одну руку и так, поддерживая бедро снизу лишь правой ладонью, достал из кармана платок, обстоятельно подтер нос и неторопливо убрал платок обратно в карман. Все было проделано, как мог заметить Осташов, явно напоказ – чтобы подразнить новобранца Владимира, глянь, мол, для меня это все равно что легонькая реечка. Ну ни дать ни взять гвардеец, который, как пушинку, держит коровью ногу, то есть нет – конечно, не коровью ногу, а винтовку, да – гвардеец, который держит винтовку «на караул», стоя в парадной шеренге на аэродроме во время торжественной встречи высокого иностранного гостя! «Издевается, – мысленно прокомментировал поведение бригадира Владимир. – Жопа! Еще и культурного из себя строит». Последнее замечание касалось эпизода получасовой давности: Осташов видел, как сморкался Паша-большой, стоя в отдалении, на асфальтовой площадке за рельсами. В тот раз бригадир при опорожнении носа если и рассчитывал на какой-либо резонанс, то, скорее, на воздушный, чем на общественный, и обошелся, как, собственно, и следовало бы ожидать от человека его специальности, без помощи платка. Используя пальцы, Павел от души, чуть ли не ревя авиалайнером, продул свои носовые турбины, после чего с восклицанием «Э-э-эх!» махнул рукой вниз, звучно ударив соплей о лед замерзшей лужи.

Однако, так или иначе, преимущество Павла, проходившее по графе «грузоподъемность механизма», было очевидно.

Тем временем двое других грузчиков Пашиной бригады, которые трудились на хладокомбинате, как и Осташов, по временному контракту, пронесли мимо свои доли «Франции». Они тоже успешно перемещали мясо по методу профессора Паши-большого – свечкой.

Владимир скис. Показательное выступление Павла с удержанием мясной кегли одной рукой произвело на него тягостное впечатление, но это бы ладно, Павел все-таки профессионал, он натренирован и умудрен. А вот легкая походка двух загруженных по ватерлинию своих же братьев-контрактников просто добила Осташова. Эти ребята, будучи с виду ничем не крепче Владимира, показывали себя настоящими молодцами. Их превосходство столь щедро подлило масла в огонь самоуничижения Осташова, что недалеко уже было до полного аутодафе. Единственное, что облегчило терзания Владимира – в этот момент на его глазах тщедушный Миша-студент, попавший в бригаду Паши-маленького, едва отчалив от бурого вагона, уронил кусок российского мяса и, раздосадованный, стал озираться по сторонам, как бы спрашивая: «Господи, и как же это мясо проклятое тащить?!» Теперь Осташов был не один такой неумеха – все лучше.

Ну а разрешил ситуацию Паша-большой, который великодушно пришел на выручку Владимиру. Советом.

– Я, когда первый раз мясо грузил, тоже офигевал тут на мужиков, как они эту байду ловко таскали, – доверительно сказал он. – А потом мне рассказали, как правильно надо делать и – амба, я скорей них стал бегать. Во – видал, как я держу? – Паша поглядел на Мишу-студента и махнул ему рукой. – Слышь, ты, студент, ты тоже посмотри, как надо браться. Вот глядите, главная фишка в чем? Чтобы центр тяжести этой хрени контролировать. А для этого надо ее торчком держать, просекаете? Чтоб вся тяжесть ложилась на одну точку, на руки, ну, и немножко на плечо. И руки не сгибайте, держите их вытянутыми. Давайте, попробуйте, как я – сами зацените, я гарантирую.

Осташов взялся правой рукой за узкую часть оковалка и приподнял ее, а левой рукой поддел говяжью шпалу ближе к середине. Затем рывком вскинул кусок и, резко подсев, взял вес на грудь в точности как Павел, и выпрямил ноги.

– Ну? – спросил Паша-большой.