Владимир Раевский

1 сентября 1823 года Раевский подал «Протест», в котором полностью разоблачал свидетелей, показавших против него. Главный свидетель юнкер Сущов, который почти всю свою службу содержался на гауптвахте, дважды бежал из армии. Однако Сабанеев его не наказывал, счел побег за меланхолию, а за лжесвидетельство даже приласкал его. Под стать Сущову были другие свидетели — поручик и юнкер братья Михаловские. Первый даже за грабеж и драку был лишен командования ротой. Второй за пьянство и другие «шалости» был выгнан из корпусной школы. Разоблачая и других свидетелей, которые запятнали свою честь, Раевский спрашивал: «Могут ли те люди дорожить присягою, кои никогда не дорожили своей честью и совестью? Можно ли, опираясь на них, решать участь и жизнь офицера, не покрытую ни одним худым поступком?»

К другим свидетелям применялись прямые угрозы. Это хорошо знал Раевский и пункт за пунктом полностью опроверг обвинение, показав его несостоятельность, а также нарушение законов, допущенных следствием и судом. Протест заканчивался словами:

«Высшему начальству, конечно, небезызвестно, под каким жестоким арестом находился я здесь: мне запрещено было всякое сообщение и разговор с каким бы то ни было лицом в продолжение 19 месяцев… Двойной внутренний и наружный караул охранял меня… Я служил государю и отечеству 11 лет, видел войну, выслужил чины и отличие военным трудом и ревностью… Мне позволено оправдываться, и потому, безбоязно излагаю кратко ход моего дела, я прошу покорнейше высшее начальство внять гласу, просящему не пощады и милосердия, а правосудия».

Сабанеев перед тем, как отправить «Протест» в штаб армии, самым тщательным образом изучил его. Распределив текст «Протеста» на 98 пунктов, он написал свои замечания на отдельных листах. «Протест» по существу своему, кроме всего прочего, был обвинительным доку» ментом против самого генерала Сабанеева, организовавшего суд над Раевским и допустившего очень много нарушений юридических.

Потом Раевский решил, что еще не все сказал в «Протесте», и на двадцати страницах написал «Дополнение к протесту».

«…Меня уличают в образе мыслей, в словах большею частью двусмысленных или вовсе не имеющих никакого смысла, и, распространяя дело одним подбором слов, не деяний… Командуя ротою:

Я содержал солдат лучше других.

Не пользовался их провиантом, как другие.

Не требовал от них работ.

Взыскивал по законам, а не по прихотям своим.

Словом, обходился справедливее других.

Офицерам, закоснелым в ложных правилах, поведение мое казалось новым, бескорыстие — подрывным и вредным примером… Вот почему распускали они слухи…»

Пункт за пунктом Раевский дополнительно опротестовал многие обвинения, а в конце сделал вывод, что:

«В силу 3-й части, главы 2, пункта 6 «Процессов воинских» приговор мой недействителен, ибо оный нагло против прав есть».

«Дополнение к протесту» Сабанеева сильно встревожило. В письме Киселеву от 16 ноября 1823 года он писал:

«Одна чума за Прутом под сомнением, а другая у меня под глазами — это Раевский. Нельзя ли, почтеннейший отец и командир, сделать мне величайшее одолжение — избавить от этого человека. Не все ли равно, где он будет содержаться — в Тульчине или Тирасполе? В Тульчине тем лучше, что он имеет какую-то надобность объясняться с аудиторами. Черт его возьми! Пиши он, что хочет, лишь бы мне не быть под сомнением, и поэтому надеюсь, что все кляузы, какие по злобе вздумает на меня взвести Раевский, будут мне известны, дабы я мог оправдаться в свою очередь. Хоть и больно мне оправдываться по клевете на меня Раевского, который, разумеется, что только может выдумать на меня будет, но делать нечего…»

Теперь Раевский выступает как бы в роли обвинителя. Это почувствовал старый генерал.

Аудиториат 2-й армии, изучив дело Раевского, присланное ему на ревизию, 5 января 1824 года представ if л доклад генералу Витгенштейну, в котором отмечалось:

«Полевой аудиториат находит, что о майоре Раевском по произведенному над ним военному суду положительного приговора сделать не может, основываясь на нижеследующим…» Далее подробно перечислены все нарушения, упущения и отступления «от узаконений и постановлений. сделанных как генералом Сабанеевым, так и военным судом». Аудиториат приговор, объявленный Раевскому, признал недействительным.

Теперь начал объясняться генерал Сабанеев. 6 февраля 1824 года он объяснял причину, почему Раевский не подписал выписку, так: «Не знаю, какие бы средства употребил аудиториат довести преступника до того, чтобы он подписал выписку, особенно такого преступника, каков майор Раевский…»