Владимир Раевский

Полки двух корпусов, составляющих 2-ю армию, разбросанную по многим губерниям, начали подтягиваться поближе к Тульчину. Местные власти торопились привести в порядок дома, заборы, дороги. Командующий армией генерал Витгенштейн оставил свое имение, в котором постоянно жил, и выехал в Тульчин. Вместе с начальником штаба генералом Киселевым, назначенным лично Александром I, часами обдумывали процедуру встречи и приема государя.

Объезжая полки, Киселев обнаружил серьезные служебные упущения со стороны командира Одесского полка Мордвинова. Это разгневало генерала, и он в резкой форме сделал замечание Мордвинову, который счел себя оскорбленным и тут же вызвал Киселева на дуэль. Теперь оскорбился генерал. Киселев принял вызов. Дуэль состоялась. И хотя Мордвинову удалось выстрелить первым, он был убит.

О происшествии Киселев доложил начальнику главного штаба, а тот, в свою очередь, — императору. Вовремя доклада в кабинет к императору вошел флигель-адъютант и доложил, что очень плохо чувствует себя императрица. Александр I равнодушно выслушал доклад начальника главного штаба, не сказав ни слова, махнул рукой и отправился к больной жене. Дело Киселева осталось без последствий.

В конце сентября 1823 года в сопровождении многочисленной свиты император Александр I прибыл в Тульчин.

1 октября начался смотр 2-й армии. Колонны полков растянулись на несколько верст. 65 тысяч солдат должны пройти перед императором! По мере прохождения полков царь делал различные замечания. А когда проходил Вятский полк во главе с полковником Пестелем, царь не удержался:

— Отменно! Словно гвардия!

Узнав, кто командир полка, Александр I заметил, что такого от Пестеля не ожидал. В разговор вмешался Витгенштейн:

— Ваше императорское величество, Пестеля свободно можно ставить командующим армией или министром, он везде будет на своем месте.

— Да, у Пестеля, ваше величество, отличная голова и много усердия. Его действительно можно на любом месте использовать с пользой для дела. — подтвердил генерал Киселев.

Император уже располагал данными о вольнодумстве Пестеля и лестные высказывания в его адрес пропустил мимо ушей.

На смотр в Тульчин был приглашен известный всей России герой 1812 года генерал Раевский Николай Николаевич — он находился на трибуне третьим справа от императора. Когда проходила 16-я дивизия, которой в недавнем прошлом командовал Орлов — зять Раевского, император, видимо, чтобы уязвить Раевского, громко бросил: «16-я дивизия — самая скверная!»

Николай Николаевич промолчал, но это была не самая главная неприятность, которую испытал заслуженный герой от коронованных особ.

Через несколько дней после восстания на Сенатской площади были арестованы его сыновья по подозрению в заговоре. Старый и больной, генерал собрался в Петербург, к императору, но сыновей допросили и через несколько дней освободили. Перед тем их позвал к себе Николай I и, обращаясь к ним с укором, сказал: «Я знаю, что вы не принадлежите к тайному обществу; но, имея родных и знакомых там, вы все знали и не уведомили правительство; где же ваша присяга?»

Ответил царю Александр:

«Государь, честь дороже присяги, нарушив первую, человек не может существовать, тогда как без второй может обойтись еще».

Но все это было потом, а пока после смотра армии начался торжественный обед.

В полукруглом павильоне был накрыт стол на триста человек. На концах павильона разместились музыканты всех полков, а рядом ярусы в три ряда для почетных зрителей.

При первом тосте загремела артиллерия, заиграла музыка. Во время обеда фельдъегерь вручил Александру I письмо от министра иностранных дел Франции. Прочитав письмо, император обратился к присутствующим: «Господа, я вас поздравляю: Риего схвачен!»

Подполковник Риего был одним из вождей испанской революции 1820 года. Им восхищались члены тайного общества. Он в какой-то степени воодушевлял их, и сейчас известие омрачило всех. Пестель молча переглянулся с генералом Волконским. Им жаль было, что дело Риего провалилось.

Король Испании Фердинанд VII в 1823 году был приговорен восставшими к смерти. Тогда спас его Риего, но после победы контрреволюции по приказу короля Риего был схвачен, арестован и на позорной телеге, ослом запряженной, провезен через весь Мадрид и повешен как преступник.