Владимир Раевский

В камере было слышно, как на улице стучит дождик, под шум которого прежде Раевский быстро засыпал, но сейчас не спалось. Уснул на рассвете. И тут же увидел сон: младший брат Григорий стоял на качелях, раскачивая их вверх-вниз, и что-то в такт бубнил. Подошел отец.

— Григорий, я же тебя предупреждал, что веревки старые, детей они еще выдержат, а тебя… Изволь сейчас же слезть.

— Волков бояться — в лес не ходить, — не совсем резонно ответил сын, не послушав совета отца.

Федосий Михайлович ушел в дом. Вскоре туда вбежал слуга и сообщил, что Григорий разбился…

Раевский проснулся взволнованный. Словно наяву увидел во сне окровавленное и обезображенное лицо брата. «А гложет, с Гришей что-то стряслось?» — подумал, стараясь забыть сон. Днем офицер, сопровождавший Раевского на прогулку, заметил, что майор расстроен.

— Вы себя скверно чувствуете, господин майор? — спросил.

— Плохо спал прошлую ночь.

Раевский не сдержался и рассказал офицеру сон. Тот сказал:

— Ежели виделась кровь, так это дурной сон. У моей квартирной хозяйки, господин майор, имеется знакомая старушка, большая мастерица по гаданиям, она также умеет разгадывать самые запутанные сновидения. Ежели пожелаете, то можно послать к ней хозяйку…

Прежде чем ответить, Раевский улыбнулся.

— Мил человек, я не верю никаким гадалкам.

— Господин майор, а во что же вы верите?

— Я верю в судьбу…

Раевский не зря беспокоился о младшем брате. Подъезжая к Одессе, на почтовой станции его задержал пожилой жандарм: подорожная вызвала у него подозрение.

Григория обыскали. Отняли деньги и письмо сестры к Владимиру, наспех допросили и увезли в тюрьму.

— Господа, ради бога, позвольте мне увидеться с братом, я ведь специально столько ехал. А потом хоть расстреляйте, — молил юноша.

Не помогло. О задержании было доложено по начальству. В тот же день фальшивая подорожная лежала на столе Херсонского военного губернатора Ланжерона.

— Одного поля ягодка, — сказал губернатор, узнав, что Григорий родной брат Владимира Раевского, который находится в Тирасполе под следствием.

— Как прикажете поступить? — спросил чиновник.

— Уведомите генерала Витгенштейна, что на связь с подследственным майором Раевским следовал его брат, пусть там решают, а пока допросить, содержать в отдельной камере и никого не допускать. Сегодня же отправить донесение в Петербург…

Впервые в жизни юноша получил сильный моральный удар, ведь он обманул отца. Два чувства боролись в нем: долг перед братом и обман отца во имя этого. Он все время плакал, потом стал заговариваться. В Одессе его долго не держали. Через некоторое время он оказался в Шлиссельбургской крепости. Ничего этого, естественно, не знал и не мог знать Владимир.

Восстание в Петербурге, а затем Черниговского полка на Юге потрясло русскую монархию. Монарх и его прислужники начали по всей стране выискивать и судорожно хватать заговорщиков и их единомышленников, свозя в Петербург, в крепость. Когда уже большинство их томилось в казематах, в Петербурге вспомнили, что в Тираспольской крепости сидит вольнодумец Раевский. Срочно потребовалось установить степень причастности его к восставшим. В Тульчин за следственным делом Раевского был командирован специальный фельдъегерь; 5 января 1826 года генерал Сабанеев послал к Раевскому в каземат вопросные пункты с небольшим письмом:

«Начальник Главного штаба армии известил меня, что по произведенному исследованию относительно членов общества из показаний некоторых лиц, к оному принадлежащих, видно, что и Вы принадлежите к тому же злоумышленному скопищу, почему по воле г-на главнокомандующего армией приписываю Вам ответить на нижеследующие пункты.

1. Какая цель тайного общества, к которому Вы принадлежали или принадлежите, и какие предположены к исполнению оной?

2. Кто из членов, составляющих то общество, Вам известен лично или по переписке, или только по слухам?»

Еще два вопроса. В последнем Сабанеев спрашивает, кто навещал Раевского в крепости и что представляли эти свидания?

На первые три вопроса Раевский дал отрицательные ответы, а на последний ответил, что приходили рабочие по починке стекла и печки.

Получив письменные ответы Раевского, Сабанеев пи одному из них не поверил, запечатал конверт и нарочным отправил в Тульчин, в штаб армии.

В Петербурге следственным делом Раевского не удовлетворились, потребовали доставить туда самого Раевского. потому что там уже кое-кто из задержанных дал показания, что он состоял в тайном обществе.

Однажды утром, когда в камере еще было темно, Раевский проснулся от скрипа открывающейся двери. С фонарем в руках, в шинели, покрытой снегом, в камеру вошел комендант крепости, подполковник Сирпоти, которого Раевский знал еще прежде.

— Одевайтесь, господин майор!

— По какому случаю?

— Приказано доставить вас в Петербург.

— Это для меня большая честь. Не знаете, по какой надобности?

— Сие мне неведомо.

— В Петербург? — Раевский задумался, собирая свои немудреные вещи. — Говорят, там что-то произошло. Может, вы, господин комендант, имеете какие-то сведения?

— Новый император Николай теперь правит там.