Владимир Раевский

Счастлив тот, кто в состоянии принести жертву своей Родине. Он имеет право на уважение и почет своих соотечественников.

М. Муравьев-Апостол

Вниз, к Ангаре, к ее пологому берегу от дома Хомкова, в котором жил Раевский, шла тропа, протоптанная в траве. По ней к реке ходили все, кто жил на улице Култук. В двухстах шагах от Култука протекала небольшая речушка Алонко, после двух небольших зигзагов впадавшая в Ангару. Ближе к Алонко стоял дом Моисея Середкина, крестьянина средних достатков. Топор и пила — инструменты, с которыми с юных лет не расставался Середкин. Большая часть домов на Култуке сработана его мозолистыми руками. Он первый в Олонках у себя во дворе прорыл колодец, и огромный журавель подымался высоко над домами, как бы зазывая людей за водой. Со всего села приходили сюда за вкусной водицей люди, а после того как пошел слух, что вода из колодца Середкина помогает от внутренней хвори, от желающих не стало отбоя. Даже сельский священник отец Сперанский неизменно пользовался этой водою во Время крещения новорожденных и в других обрядах. В жаркие летние дни воды в колодце Середкина на уменьшалось, хотя Алонко сильно мелела. Летом люди купались в Алонко, а в протекающей рядом Ангаре вода не нагревалась выше двенадцати градусов; в ней никто не купался.

Повзрослевшие дочери Середкина никогда не сидели без дела. Летом вместе с матерью работали на огороде, ухаживали за скотом, заготовляли на зиму сено и дрова. Сын с отцом часто уходили на заработки. Пилили и сплавляли по Ангаре лес. Иногда нанимались строить дома. Только в праздничные дни вся семья собиралась вместе. С тех пор как в Олонках поселился Раевский, в доме Середкина часто говорили о нем. О его большом трудолюбии и хорошем обхождении с крестьянами. А когда узнали, что Раевский купил тридцать десятин земли, поверили, что поселенец никуда не собирается уезжать из Олонков. Середкины давненько подумывали, что неплохо бы иметь такого зятя. Они не подозревали, что их Авдотья давно тайно влюблена в поселенца.

…Авдотья часто в летние воскресные дни брала удочку и по тропе бежала к Ангаре. Иногда к реке приходил и задумчивый Раевский. Он садился на берег и часами смотрел вдаль.

Однажды они встретились.

— Здравствуйте, удачи вам, — сказал Раевский.

— Ой! — испуганно крикнула Авдотья, и из рук ее выскользнула и упала на берег только что снятая с крючка рыба.

Раевский попытался подхватить ее, но не успел.

— Вот досада. Я во всем виноват, — извинительно оправдывался Раевский, глядя в пунцовое лицо Авдотьи.

— Ничего, ничего, я еще поймаю, — успокаивала его Авдотья.

— А если не поймаете?

— Тогда хватит того, что уже есть. Вот, поглядите… — Авдотья показала Раевскому два судака в корзине, прикрытых сверху травой. — Если пожелаете, могу вам подарить, — и опять покраснела.

— Спасибо, вы мне уже одного подарили, — улыбаясь, сказал Раевский.

Авдотья, не сказав ни слова, убежала. Раевский глядел ей вслед, только сейчас заметив, какая она стройная и подвижная, да и лицом весьма привлекательная. «Дикарка, даже «до свиданья» — не сказала, а все же прекрасная», — подумал про себя и начал бросать камешки в реку.

После встречи с Авдотьей Раевский чаще стал бывать у Серединных. Он понял, что его все время влечет к Авдотье. Родители Авдотьи стали замечать, что их дочь стала как-то по-особому смотреть на поселенца.

Но Авдотья мучилась. Она, неграмотная, необученная, простая крестьянская девушка, сознавала, что не пара этому образованному и чужому поселенцу, у которого на душе бог знает что. Когда, случалось, они оставались вдвоем, Раевскому очень хотелось обнять ее, притронуться губами к ее румяной щеке. Но он сдерживался, прикидываясь равнодушным и безразличным. От этого ей становилось еще тягостнее, она как бы убеждалась, что поселенец не любит ее. И тогда, скрываясь от людей, Авдотья горько плакала. Однажды она не выдержала и открылась матери.

— Мамочка, я не хочу, чтобы он заходил к нам.

— Кто, доченька?

— Поселенец…

И мать и отец Авдотьи считали, что хотя их дочь красивая, работящая и бог не обошел ее умом, но она не может осчастливить гордого поселенца, читающего книги на иностранных языках.

По-другому думал Раевский. Он был уверен, что за короткое время обучит «дикарку» грамоте, она будет уметь читать и писать. Посоветовавшись со священником, с которым у него с первых дней установились добрые отношения, Раевский решил создать школу, в которую хотел пригласить и Авдотью. Занятия проходили на квартире Раевского. Любезному хозяину Терентию Климовичу затея квартиранта понравилась, но только сожалел, что по старости лет из-за плохих глаз не может сам учиться. Вскоре в школу Раевского пришли взрослые дети Середкиных: Авдотья, ее сестра и младший брат. С самого начала Раевский обнаружил в своей будущей невесте незаурядные способности к учению. Он проводил с ней даже дополнительные занятия, а потом она вскоре стала его помощницей.