Владычица морей

— Where did you loot this pig, Jack?[74] — спросил капитан Моррисон у одного из морских солдат, жарившего на костре свиные вырезки.

— Loot, sir, we never loott![75] — вытягиваясь, отвечал шустрый молодой солдатик с чистыми голубыми глазами. — There is an order against looting, and it’s pretty strict, as we knows[76].

Его товарищи стояли навытяжку и смотрели так же ясно и уверенно.

— Но где же вы добыли этих свиней? А ну отвечайте, джек!

— Я должен сказать, сэр… ночью холодно… Мы жжем костры всю ночь… также внизу на аванпостах. Кажется, я не ошибусь, если скажу, и это всем известно, что здешние свиньи так голодны, что идут на свет. Наши часовые принимают их за катайцев, подползающих с дурными намерениями… за крадущихся китайцев. Они обязаны стрелять…

— Таким образом каждое утро мы находим несколько свиней с перерезанными глотками, — подтвердил солдат постарше.

Кук заметил, что капитан Моррисон, как и капитан Холл, и китайские воинские старшины, и мистер Вунг, нашли это объяснение вполне удовлетворительным.

Вооруженный патруль во главе с капитаном Моррисоном пошагал дальше. Кук полагал, что тут может быть выдвинуто благоразумное объяснение, что китайцы режут свиньям горло, как изменникам, стремящимся в стан врага. Можно предположить, что это форма бдительности.

На пролете стены за следующей башней на кострах жарились и варились прекрасные золотистые карпы. Таких разводят в прудах при храмах.

— Подойдите сюда! — приказал провост-маршал. — Откуда карпы в таком изобилии?

Оказалось, что все началось вчера во время дождя. После ужасного происшествия, хорошо известного капитану Моррисону. Несколько солдат морской пехоты зашли в закрытый хозяином магазин. Им удалось открыть двери, так как они искали неизвестного, стрелявшего с крыши. Все были внутри, когда раздался взрыв. Оказалось, что под полом магазина находился порох. Один человек был убит, из наших два маринера ранены.

— Тогда мы обыскали соседние опустевшие дома, а также кладовые. Было обнаружено много пороха…

— Все это походило на уловку.

— No looting, sir![77]— уверяли солдаты.

— Найденные запасы пороха надо было обезопасить, — уверяли солдаты. — Мы выбрасывали их в воду, совершенно не зная, что это храмовый пруд с золотыми карпами. Все рыбы всплыли, и нам приходится их съедать, чтобы не допустить гниения.

Какое дельное объяснение. Как обстоятельное научное исследование. В каждом из этих солдат таится ученый.

«Как бы они объяснили, — подумал Кук, — если бы Моррисон спросил, откуда попали в костры доски и брусья, обломки стен и крыш, полов, части переломанной мебели… Голодная свинья еще могла сама передвигаться, завидя свет, но… Впрочем, ответ придумать просто, остатки зданий, разграбленных китайцами во время бомбардировки и пожаров… Они могли бы стать пищей для поджигателей. Мы убрали руины, из которых в нас стреляли лазутчики! В которых они могли бы скрываться. Как можно оставлять такие завалы…»

Все это потом окажется материалом для статей мистера Кука; интересно для прессы и общественного мнения.

Стены заняты, но город все еще в руках китайцев. Что же дальше? Е где-то в городе. Он скрылся. А о курицах и свиньях, прилетающих на огонь, как бабочки, — потом…

— Мой дорогой! — воскликнул Эллиот, встречая мистера Кука, спустившегося со стены после обхода аванпостов и явившегося в ямынь генерал-губернатора Е вместе с мистером Вунгом. В саду при ямыне цвели азалии и миндаль. Вышел Смит и сказал, что пока не может найти некоторых нужных ему документов. Видимо, часть архива Е вывезена.

— Я покажу вам, что старый Е не дремлет. Идемте.

Коммодор повел корреспондента на балкон, с которого видна главная улица Проспект Справедливости и Милосердия. Она уходила в глубь города с его массой крыш. На балконе появился Смит, уставший за ночь от занятий, и зажмурился от солнца. На картах Кантона эта аллея человеколюбия очень широка. Но на самом деле ее ширина — не более десяти футов. Даже земля главной улицы разворована на торговые постройки.

Опять за ночь этот проспект, как фонарями, с обеих сторон уставлен шестами с насаженными на них срубленными головами. Из некоторых еще течет кровь.

— Е казнит своих для устрашения за собственную трусость. Он требует от народа непримиримости, — сказал Эллиот.

— Это ответ на взорванные вчера башни, — заметил Моррисон.

По лестнице поднялся офицер и доложил, что пришли двое китайцев, хотят видеть коммодора, уверяют, что есть важное сообщение. Все спустились вниз.

Довольно приличный на вид китаец, каких приходилось видеть в эти дни, несколько волнуясь, сказал, что знает, где скрывается Е, и может показать.

— Кто с вами? — спросил Смит, кивая на его спутника.

— Мой помощник.

— Кто вы сам, чем занимаетесь?

— Я профессор…

— A-а! Это ваша кличка? Так вы были хозяином игорного притона?

— Нет, что вы! — испугался китаец. — Никогда! Я не умею играть в азартные игры. Никогда не играл… Так меня называют ученики: «Ван — профессор». Или: «Ван — учитель».

— Почему вы решили прийти? Где ваша школа?