Власть и идеология в России: от провиденциализма и революционного мессианства к современным реалиям

Иван Грозный очерчивает в своих посланиях большой круг идеологических задач и обосновывает свои позиции с точки зрения сознания человека позднего средневековья, причудливо переплетая провиденциалистские и рациональные мотивы в своей аргументации. Он всячески подчеркивает божественный, сакральный характер своей власти, говорит, что эта власть была дана «благочестивому» царю Константину и всем «православным царям и хранителям православия» «Богом нашим Иисусом Христом». «Бог наш Троицы, – пишет Иван IV, – прежде всех времен бывший и ныне сущий», «именем которого цари прославляются и пишут правду».⁵³ Так Иван начинает свое первое послание, не оставляя своему корреспонденту и другим его читателям никаких аргументов по поводу легитимности своей власти.

Но этого мало. Иван пишет о том, что «исполнилась повсюду воля Провидения» и «искра благочестия достигла и Российского царства». Здесь явно прослеживалась связь со «Словом о Законе и Благодати» митрополита Илариона, аргументация которого была глубоко укоренена в сознании просвещенных людей того времени. Далее Иван IV использует беспроигрышный пропагандистский прием, приводя известные для современников факты из прошлого. Он дает своей власти историческое обоснование, опираясь на авторитет и заслуги своих предшественников. «Исполненное этого истинно православия, – пишет Грозный, – самодержство Российского царства началось по божьему изволению от великого князя Владимира, просветившего Русскую землю святым крещением, и великого князя Владимира Мономаха, удостоившегося высокой чести от греков, и от храброго великого государя Александра Невского, одержавшего великую победу над безбожными немцами, и от достойного хвалы великого государя Дмитрия, одержавшего за Доном великую победу над безбожными агарянами, вплоть до отмстителя за неправды деда нашего, великого князя Ивана, и до приобретателя исконных прародительских земель, блаженной памяти отца нашего великого государя Василия, и до нас, смиренных, скипетродержателей Российского царства».⁵⁴

В условиях, когда в окружение Ивана входило немало потомков Рюриковичей и все они гипотетически могли претендовать на царство, ему было важно подчеркнуть легитимность своего наследования престола. «Мы не возжелали ни у кого отнять царство, но по божию изволению и благословению прародителей и родителей своих как родились на царство, так и воспитались и возмужали, и божием повелением воцарились, и взяли нам принадлежащее по благословению прародителей своих и родителей, а чужого не возжелали».⁵⁵

Ряд высказываний Ивана Грозного касались общих принципов осуществления царской власти и могут рассматриваться как некие универсальные рекомендации. Он, в частности, пишет: «всем царям следует быть осмотрительными: иногда кроткими, иногда жестокими, добрым же – милосердие и кротость, злым же – жестокость и муки, если же нет этого, то он не царь. Царь страшен не для дел благих, а для зла. Хочешь не бояться власти, так делай добро; а если делаешь зло – бойся, ибо царь не напрасно меч носит – для устрашения злодеев и одобрения добродетельных». Высказывается он и об особенностях царской власти в России, ее превосходстве над европейскими монархиями, как прошлого, так и настоящего. «Русская земля держится божьим милосердием и милостью пречистой богородицы, и молитвами всех святых, и благословением наших родителей, и, наконец, нами, своими государями, а не судьями и воеводами, не ипатами и стратигами». Поскольку Курбский бежал в Великое Княжество Литовское – государство, где монархи находились в большой зависимости от боярской аристократии, Иван IV подчеркивал, что «Российские же самодержцы изначала сами владею своим государством, а не бояре и вельможи!».⁵⁶

Грозный понимал власть царя как особую миссию и проводил различие между духовной и светской власти, не столь очевидное тогда для многих, тем более, что и в Библии и сам Иисус Христос, иногда называется «царем». «Но одно дело, – пишет он, – спасать свою душу, а другое дело – заботиться о телах и душах многих людей; одно дело отшельничество, иное – монашество, иное – священническая власть, иное – царское правление». При этом Иван проводит не только сущностное различие властей и их миссии на земле, но и говорит о разных методах осуществления этой миссии. «Как же царь сможет управлять царством, если допустит над собой бесчестие? А священникам подобает смирение».⁵⁷