Власть и общественность на закате старой России. Воспоминания современника

Во время разговоров, которые у меня происходили тогда, постоянно ставился вопрос об отношении Франции к новому русскому строю. С кем Франция — с нами или с ними? Помню, как все нам указывали, что либеральная Франция с нами, а «реакция» — со старым режимом; будто это вызвало разногласие даже в самом Кабинете. Надеждою левых в нем был Клемансо, впервые ставший министром внутренних дел в кабинете Sarrien; Пуанкаре был министром финансов, Буржуа — министром иностранных дел. Гильяр был личным другом и большим почитателем Клемансо. «Nous sommes tous des vermisseaux devant lui»[886], — как-то сказал он. Однако в то время уже начинало проскальзывать мнение, что Клемансо у власти окажется не тем, чем был в оппозиции. Я завтракал у Menard Dorian; это было обязательным крещением в левом парижском мире. Клемансо был тогда в этом салоне непререкаемым авторитетом. По частному поводу кто-то сказал со священным ужасом: «Est-ce possible que nous serons amenés à combattre Clemenceau?»[887] Через 12 лет в этом самом салоне Клемансо стал ненавистной фигурой.

Через несколько дней после моего приезда в Париж Гильяр передал нам желание Клемансо нас повидать; он сказал, что мою записку о займе он ему передал. По словам Гильяра, Клемансо нас сам приглашал. Не могу поручиться, что на деле, наоборот, Гильяр от нашего имени не просил аудиенции. Вообще я не могу проверить, как Гильяр использовал и мое присутствие в Париже, и мою записку. Но это не важно. Жалко, что я не могу восстановить точной даты нашего посещения; весь мой приезд в Париж длился не более двух недель с небольшим. Было бы интересно сопоставить наше посещение с встречей Клемансо с гр[афом] Коковцовым (Гр[аф] Коковцов, стр. 154). Клемансо говорил ему про разговор с его соотечественниками, которые иначе смотрели на заем, чем сам Коковцов[888]. Едва ли это могло к нам относиться; во время нашей беседы заем, по словам Клемансо, уже был разрешен. Приходится предположить, что у Клемансо были и другие; это вполне вероятно. Клемансо для наших левых был тогда очень доступен; со многими из них он был лично дружен; они могли видеться с ним частным образом. Только для их визита к Фальеру им понадобилась военная хитрость.

К Клемансо, кроме меня, пошли Нессельроде и Кальманович; не помню, были ли они, как я, поименно приглашены. Но так как визит имел причиной мою записку, то естественно, что пошли те люди, которые имели к ней отношение. С нами пошел и приглашавший нас Гильяр. Только позднее я понял, как все противоречило «протоколу». Клемансо, министр внутренних дел, член правительства, принимал помимо правительства, за спиной министра иностранных дел какую-то русскую компанию. Самый визит облечен был в необычайную тайну. Нас провели задними ходами, и не в министерский кабинет, а в маленькую комнату, с входом сзади стола. Шли мы не через главный подъезд, а через канцелярию chef du cabinet[889] Винтера, личного друга Клемансо.