Власть и общественность на закате старой России. Воспоминания современника

Победа воскресила в кадетах иллюзию собственной силы. Победив на выборах правых, они думали, что так же легко победят и правительство; самоуверенность их возросла. Она питалась и поразительной неосведомленностью лидеров о том, что около них совершалось. Это особенно ярко сказалось на двух наглядных примерах.

Тотчас после выборов кабинет был уволен и Витте был заменен Горемыкиным[912]. Как к Витте ни относиться, его падение было несомненной победой правых. Витте, несмотря на все свои разочарования в зрелости общества, все же остался человеком 17 октября; с ним он неразрывно связал свое имя. Горемыкин в этом был его определенным противником, как был противником всяких либеральных реформ. В совещаниях по выработке конституции[913] у Витте с Горемыкиным произошло не одно резкое принципиальное столкновение. Они стояли на разных полюсах. Этого мало. В письме об отставке государь ставил Витте в упрек, что он допустил победу левых тем, что выборов не направлял, чего, по словам государя, «во всем мире не делается»[914]. В воспоминаниях гр[аф] Коковцов передает, что государь был настолько недоволен всем кабинетом, что никого из прежних министров в кабинете Горемыкина видеть не соглашался[915]. Кабинету Витте ставилось в вину, будто он обманул государя и привел его к конституции. Таким образом, Витте пал жертвой за Манифест [17 октября 1905 года], за конституцию, даже за победу кадетов. Все это в Петербурге было известно. Отставка Витте была доказательством, что правительство не испугано победой кадетов и, может быть, именно вследствие ее решило не уступать, а наступать. Можно было этого не бояться, но для кадетов было бессмысленно праздновать уход Витте как свое торжество. А между тем они так поступили. «Уход Витте есть новая крупная победа Кадетской партии, совершенно независимо от того, кто займет его место, — писало „Право“ 23 апреля [1906 года], — он, несомненно, весьма сильно облегчает задачу и вдохнет новую энергию партии победителей»[916]. Трудно решить, чего больше в этой тираде: самомнения или какой-то провинциальной неосведомленности? И кадеты долго продолжали считать себя победителями Витте. Не забуду, как на одном кадетском собрании уже перед 2-й Государственной думой П. Н. Милюков, вспоминая про эту «победу», серьезно ставил вопрос: не надлежит ли газете «Речь» таким же образом свалить и Столыпина?

Был другой факт, не менее характерный. Вся зима 1905–1906 года ушла на разработку будущей конституции. Она обсуждалась, утверждалась и опубликовывалась по частям. «Избирательный» закон был опубликован 11 декабря, Положение о Думе и [Государственном] совете — 20 февраля. В апреле предстояло, наконец, опубликование Основных законов, т. е. самого существа конституции. Предварительно одобрения этого последнего акта он уже после выборов рассматривался в Особом совещании под председательством государя. Проект Основных законов в первоначальной редакции через Браудо попал в руки прессы и был ею раскритикован. Кадетские лидеры тотчас уверовали, что этой критикой они так же уничтожили Основные законы, как свергли правительство Витте. «Старое министерство уже отставлено, — торжествовал Милюков в первый день кадетского съезда. — Попытка с проектом Основных законов потерпела фиаско; по-видимому, поняли, что конфликт опасен, и потому этого конфликта наверху не желают»[917]. Неосведомленность и самомнение доходили до смешного. В Особом совещании действительно были противники опубликования Основных законов. Но это потому, что они были противниками и самой конституции. Они себе отдавали отчет, что Основные законы ограничивали власть Государя, и потому хотели изданию их помешать. Конфликта с Думой они не боялись и на него шли охотно. Опубликование Основных законов ознаменовало победу именно либеральных элементов около трона. Кадеты же радовались тому, в чем для них и их идей была самая большая опасность.