Власть над миром. История идеи

В мире давно бытует мнение, что политиков лучше отстранить от дел и передать их полномочия людям, которые знают, как решаются различные вопросы. Еще до Первой мировой войны ученые, инженеры, врачи и библиографы по этой причине и принимали интернационализм: он приписывал им судьбоносную миссию и великое призвание. Тем не менее эксперты не всегда могли сохранить независимость от политики, поскольку зачастую рассматривали себя как представителей своего правительства[530]. И даже когда они приходили к согласию и между ними не стояли национальные интересы, результаты их работы зачастую оказывались глубоко политизированными. Профессионалы в сфере борьбы с терроризмом взаимодействуют со своими коллегами из других стран в точности по той схеме, которую описывает Слотер; выдача преступников – аутсорсинг террора и тюремного заключения – стала характерной приметой Нового мирового порядка. Здесь будет уместно вспомнить Ганса Франка, нацистского генерал-губернатора Польши, который рассматривал себя как «техника» и даже опубликовал небольшую книгу «Методология государства» (Die Technik des Staates) в 1942 г. – в тот самый год, когда он же участвовал в принятии окончательного решения по еврейскому вопросу. Вопрос, как мы все понимаем, заключается не в том, политическая эта Technik или нет, а в том, в поддержку какого политического порядка такая техническая беспристрастность применяется.

Для Слотер и других этот порядок демократический, под предводительством США и Запада, распространяющийся по всему миру через описанные ею механизмы. Однако американское лидерство и ценности – недостаточный для большинства народов гарант решения проблемы демократизма в эпицентре современного международного управления. Комментаторы пытаются найти другие способы привлечь общественность в сферу, где ранее действовали преимущественно чиновники и лоббисты, и спасти старую интернационалистскую мечту[531].

Один из таких способов – активизация гражданского общества. Его сторонники рассматривают этот процесс (с 1970 г. было создано 90 % международных неправительственных организаций) как шаг такого масштаба, каких не совершалось со времен Первой мировой войны: в 1994 г. в журнале «Форейн Аффэйрс» говорилось даже о «глобальной революции ассоциаций». Их возникновение повлияло на поведение многих крупнейших международных организаций. Многие неправительственные организации со временем превратились в агентства ООН и ныне являются реципиентами значительных объемов западной помощи: в частности, две трети помощи от Евросоюза проходит через их руки, а к 2003 г. они уже распределяли большие суммы, чем многие агентства ООН и даже государств-членов: бюджеты таких неправительственных организаций, как Гринпис или Всемирный фонд дикой природы, превышают 100 миллионов долларов в год[532].

Тем не менее, несмотря на сотрудничество, лишь некоторые крупные международные организации в действительности позволяют неправительственным организациям влиять на свою политику. Их сотрудничество ограничивается сферой финансирования, и многие неправительственные организации ныне выражают свою обеспокоенность попытками финансирующих агентств влиять на их деятельность. В последние три десятилетия их собственная надежность и прозрачность были поставлены под вопрос. То же самое можно сказать о выборе ими сферы приложения своих усилий. Гражданское общество во всем мире, пишет политолог Клиффорд Боб, изучавший процесс, в ходе которого одни проблемы отвергаются, а другие оказываются в центре внимания, это, по сути, «дарвиновское общество», в котором сформировались сложные взаимоотношения между преимущественно западными организациями, находящимися на вершине пирамиды, и преимущественно не западными движениями, соперничающими за их внимание. Это не означает, что подъем неправительственных организаций стал неблагоприятным фактором; однако и благоприятным его назвать нельзя, а граница между неправительственными организациями и лобби порой становится тонкой до невидимости[533].