Властвуя кобальтовым пламенем

Два утомительных дня тянулся наш путь к владениям Теннора. Но, увы, природа, своей прихотью, преграждает нам дорогу и сильно тормозит наше продвижение непреклонными ливнями, превращающими тропу в бездонные грязевые проломы. Харвин говорит, что если эта тенденция сохранится, мы пребудем в пути ещё столько же дней, сколько уже прошло. Печальное известие, но мы не в силах изменить обстоятельства.

Во время наших неизбежных привалов, чтобы отвлечься от уныния, я поддавался тренировкам на мечах с Конрадом. Увы, он мог обучить меня только этому, поскольку его специализация не простиралась на магическое ремесло, к которому я больше всего питал интерес и жажду познания… Несмотря на это, я вынужден был принять, что выбор в этом вопросе не лежал в моей власти.

В настоящее время я ограничен молодым телом, и Конрад, сжалившись, упрощает некоторые упражнения, чтобы я мог их освоить. Но несмотря на это, они всё равно оказываются слишком сложны.

— Выше ногу, — произнёс Конрад, размашисто ударив палкой по спине.

— …Ума не приложу, как эти пляски помогут в освоении искусства меча? — возразил я, выполняя его указание.

— Это не пляски, Либерт. Всё, что ты делаешь сейчас, оказывает значительное влияние на твою воинскую манеру, — пояснил он, вновь представляя деревянную палку. — Поверь мне и продолжай наши тренировки.

Я совсем потерял счёт времени. По окружающему меня мрачному пейзажу можно уверенно сказать, что наступила ночь. Полезно, несомненно. Мы продолжаем заниматься этим бессмысленным делом неописуемо долго. Усталость обуревает меня, чёрт побери!.. Стоит мне выразить недовольство вслух, меня встречает удар палкой.

— Разве это не нарушение закона: издеваться над несчастными детьми? — спросил я.

— Хм? Ну и что ты сделаешь? — ухмыльнулся Конрад.

Что я могу сделать солдату армии? Он прекрасно знает, что я бессилен, и пользуется этим, гад эдакий.

— …Убедил, — согласился я, склонив голову, а в ответ немедленно получил удар.

— Не отвлекайся, — настойчиво произнёс он. — Нам ещё предстоит повторить пять движений Эйданории.

— …Позволь мне выразиться, я чувствую себя каким-то боевым туристом, — пробормотал я, в нерешительности переставляя ногу.

— Что за странные метафоры, какой тут «боевой турист»? — поинтересовался Конрад.

— Забей. Это трудно объяснить тебе, — буркнул я, сразу получив новый удар.

Закончив с этой необычной позой, я приступил к повторению пяти движений из элегантного боевого стиля Эйданории, которые обладали слишком странными названиями: «Внимательный паж», «Хватка безумной черепахи», «Смертоносный квинтет»… Перечислять дальше не хочется. Упоминание этих техник в моих мыслях вызывает смущение, а их ещё и произносить вслух…

По окончании всей тренировки меня охватила невыносимая усталость. Поэтому, как только Конрад произнёс заветную фразу «сегодня закончили», я немедленно упал на прохладную землю, стараясь не задеть свежие раны на спине. Она пылала огнём, но это явно не от интенсивной физической нагрузки.

Я продолжал лежать, пока к моей щеке кто-то не прислонил холодный бутыль с водой. Кто бы ты ни был, но я назову тебя ангелом — подумалось мне, — пока не увидел черта во плоти.

— …Спасибо, — пробормотал я едва слышно.

Конрад вздохнул и сел рядом со мной. Чуть помолчав, он начал говорить:

— Не принимай близко к сердцу, Либерт. Ты же знаешь, что я искренне желаю тебе только лучшего, — мои уста соблазнились возразить и предъявить свидетельства в свою защиту. Но я быстро собрался. Он прав, я не должен сердиться на него из-за таких мелочей. В любом случае, эти жестокие упражнения, предназначенные для ребёнка, служат мне на благо. Да, Конрад — не лучший учитель. Это факт. — Мне хочется, чтобы ты мог стоять на своих двоих в этом мире. Я понимаю, что не могу дать тебе должное образование. Не могу научить тебя магии, к которой ты так стремишься. Не могу дать тебе обычное детство, как у нормального ребёнка…

— Будешь ли ты продолжать перечислять все свои недостатки или, может быть, наконец-то начнёшь хвалить себя? — прервал я его.

— …Да. Я хотел сказать, что делаю всё, что в моих силах, дабы подарить тебе надежду. Желаю, чтобы ты продолжал жить, даже тогда, когда у тебя не останется никого, кто поддержит тебя…

— Ты слишком далеко забрался, Конрад. Как будто собираешься оставить меня в одиночестве.

— Что? Нет, Либерт. Ни в коем случае. Обещаю, что до последнего дня своей жизни не покину тебя.

— Знаешь, что в вымышленных историях обычно происходит после таких разговоров?

— Либерт, не время для шуток. Ты портишь всю атмосферу, — произнёс он, немного угрюмо, а затем, после небольшой паузы, продолжил: — В общем, все мои поступки и предубеждения направлены лишь на то, чтобы ты вырос достойным человеком, Либерт. Многие люди питают желания, которые они хотят осуществить. Я тоже хочу то, о чём только что говорил. Хочу видеть, как ты становишься успешным и никогда не отказывающимся от своих целей человеком, — он тихим голосом добавил: — Может, ты даже поможешь мне в старости подняться.