Влиятельные семьи Англии. Как наживали состояния Коэны, Ротшильды, Голдсмиды, Монтефиоре, Сэмюэлы и Сассуны

Монтегю до них не дожил. Он сгибался под своим, личным мученичеством. Его очаровала Индия. «Индийские дела влекут меня с такой силой, какой я не нахожу ни для каких других вопросов, – как-то раз сказал он Асквиту. – У меня нет иных амбиций, кроме как отправиться в Индию, да и не было с тех самых пор, как я вступил на общественную службу». В частности, он лелеял надежду сделаться вице-королем и, когда в декабре 1915 года услышал, что тогдашний вице-король лорд Хардинг собирается в отставку, обратился к премьер-министру с почти грубой прямотой: «Я чувствую, что не выполню своего долга перед собой и, как я его понимаю, перед Индией, если сразу же настойчиво, но в последний раз не заявлю о собственных притязаниях… Я внимательно рассмотрел все иные возможные кандидатуры и… не знаю никого, кто, на мой взгляд, сделает для Индии то, что хочу сделать я». После этого он вернулся к вопросу своего еврейства. «Это серьезное препятствие, – признался он. – Это недостаток с точки зрения государственного служащего и, возможно, солдата. Что касается индийцев, то я не думаю, что это недостаток».

Это было прозорливое наблюдение. Асквит не замечал его, несмотря на все увещевания, и именно Ллойд Джордж наконец-то отозвался на стремление Монтегю служить Индии, сделав его министром по индийским делам. Как такового его тепло встретили индийцы, но он не пользовался любовью и доверием военных и госчиновников. Они смотрели на него как на очередного «любителя Востока», факира в сюртуке, навязанного им, чтобы развалить империю.

Дома на его счет тоже были большие опасения. Мы читали о сомнениях лорда Дерби. Бонар Лоу[80], другой его коллега по правительству, считал его умным человеком, но видел в нем «некоторые из наихудших качеств его национальности». Особо недовольно смотрели на него твердолобые тори, и правая «Морнинг пост» никогда не упускала возможности накинуться на него как на «политико-финансового еврея», который поступает не по-английски и верность его сомнительна. И именно этому «политико-финансовому еврею» приходилось навязывать все более консервативному парламенту по сути либеральную политику.

В 1909 году реформа Морли – Минто[81] позволила Индии пока еще нерешительно вступить на путь к самоуправлению, и в августе 1917 года Монтегю объявил о следующем шаге: укреплении связей между индийцами во всех ветвях государственной власти и постепенном развитии институтов самоуправления с целью создания ответственного правительства в Индии как неотъемлемой части Британской империи.

Объездив всю Индию за следующие месяцы, Монтегю совместно с вице-королем лордом Челмсфордом опубликовал список предложений касательно будущего Индии, которые нашли воплощение в Акте о правительстве Индии 1919 года. Когда поступили предложения Монтегю – Челмсфорда, большинство в палате было у либералов. К тому времени, когда они получили силу закона, вмешались общие выборы, и большинство перешло к тори; а в апреле 1919 года случилась бойня в Амритсаре.

В послевоенные годы во многих областях Индии вспыхивали беспорядки, особенно в Пенджабе. 11 и 12 апреля мятежи охватили Амритсар, были раненые и жертвы, и власти ввели комендантский час. 13 апреля в нарушение комендантского часа на площади собралась большая толпа примерно в 10–20 тысяч человек. Местный командующий войсками, бригадный генерал Дайер без всякой осторожности, без предупреждения, не приказав толпе разойтись, приказал войскам стрелять прямо по собравшимся. Люди, зажатые с обеих сторон зданиями, повернулись, чтобы бежать, но им помешали сами размеры толпы. Началась паника, раздались крики гнева и боли. Все заглушали залпы оружейного огня, который не прекращался, пока не кончились боеприпасы. А когда столпотворение улеглось, 379 человек остались лежать мертвыми, а 1200 получили ранения.

Генерал Дайер позднее объяснял, что хотел не просто разогнать толпу: «Это было полное неподчинение закону. Они пришли драться… они не повиновались мне, и я хотел преподать им урок. Я хотел их наказать. С военной точки зрения моя цель состояла в том, чтобы произвести максимальное впечатление».

Монтегю ужаснулся. Он добился того, чтобы Дайера сняли с поста и лишили половины жалованья. В парламенте и прессе поднялся шум, стали кричать, что «храбреца», офицера, выполнявшего долг, делают козлом отпущения за провалы политиков. Особо яростные нападки обрушились на Монтегю. «Мистера Монтегю вообще не следовало назначать в Индию, – заявил сэр Генри Пейдж-Крофт, видный заднескамеечник тори. – Он нисколько не соответствует индийским туземцам. Он прежде всех остальных отвечает за возникшие волнения».

В 1920 году Челмсфорд ушел в отставку, и на посту вицекороля его сменил Руфус Айзекс, маркиз Рединг. С точки зрения некоторых наблюдателей, это, разумеется, было доказательством еврейского заговора с целью продать империю. Британия теряет Индию, восклицал один несгибаемый тори, «потому что два еврея, один в Уайтхолле, другой в Индии, боятся разобраться с экстремистами».