Влюбить генерала, или Купидоновы трудности

– Все разом? За одну ночь? – изумился вдруг Шан-и-Дан, припоминая недавние события. И память услужливо подсказала о некоем крылатом существе по имени Руфи, которое сама Виталина называла козлиной.

– Так точно! – отчеканили военные.

– Что ж, временно, на два дня ввожу мораторий на отпуска и увольнения. Тем более на свадьбы.

Выдохнув от облегчения, военные поспешили отдать честь:

– Есть!

– А теперь, Яо, веди, – приказал генерал, стараясь справиться с растущим внутри раздражением.

«Допустим, Виталина собиралась выдать замуж всех моих наложниц и лишить гарема… – думал так потомок Нефритового Дракона, быстро следуя за подчиненным, который устремился по коридорам дворца в генеральский сад. – Но зачем же воровать знамя? Чтобы лишить меня воинского звания? Чтобы принудительно расформировать мое войско? Но зачем? Неужели Император надумал действовать столь подло и чужими руками? Ведь это же он наверняка подослал Виталину, чтобы заставить своих врагов проявить себя? Это он первый изъявил желание, чтобы я распустил гарем и перестал быть объектом зависти нижестоящих генералов. Или… Вита в сговоре с кем-то из них и Император здесь ни при чем?»

Вздохнув, Шан-и-Дан понял одно, что лаовайка ему недоговаривала с самого начала. И наверняка на это есть причина. Какая – ему предстояло узнать, или же казнить по статье «измена» за кражу войскового знамени. В военном деле, на Тораксе, – это самое серьезное нарушение после, конечно же, убийства. По сути, кража знамени на его планете и считалась предательством, потому что влекла за собой лишения званий всех войсковых офицеров, допустивших подобное, а значит, и генерала в том числе.

«Неужели она поэтому не могла пойти на близость, потому что планировала предательство? – мысли генерала были одна хуже другой. – Она говорила, что будет вынуждена его покинуть. И что я останусь с женой после всего и без толп наложниц. В сущности, так бы и произошло, когда меня лишили бы звания. Но за это полагается смертная казнь. Неужели оно того стоило? Неужели она настолько предана своему заказчику? Господину? Чтобы потерять жизнь?»

– Мы пришли, – Яо открыл двери перед генералом.

А когда он увидел ее, привязанную к столбу с большим синяком под глазом, то ужаснулся особой жестокости его стражей. Маленькая кровавая струйка из разбитой щеки стекала по подбородку вниз. Щека распухла, а отстраненный взгляд ее опущен, чтобы не смотреть на толпу, обступившую подозреваемых.

У соседнего столба, будучи привязанной, глотала слезы у’Лин. Она тихонько выла.

– Что тут у вас? – изумленно спросил Шан-и-Дан. – Кто позволил трогать мою гостью?!

Толпа, ранее окружающая лаовайку в ужасе отпрянула.

– Она ду-думала сбежать, – запинаясь ответствовал Яо, стоя за спиной генерала. – Мы были вынуждены ее задержать…

– Но зачем было ее бить? Кто. Это. Сделал?! – разъяренно выдохнул небожитель. – Кто?!

Толпа отступила еще на шаг, и один из стражников неуверенно вышел вперед. Не поднимая глаз, он рухнул на колени и отчитался:

– Я ее не бил! Она налетела на стену!..

Виталина горько усмехнулась, но промолчала. Собрав слюну во рту, она презрительно плюнула в сторону этого вруна. Вот только капли крови долетели только до середины расстояния между ними.

– Ты! Лишаешься звания, заслуг, рабочего места, уволен из моей армии с позором за превышение полномочий, – распорядился генерал, указывая на виновного. – Вышвырните его отсюда сейчас же.

Остальные стражи в изумлении повиновались. Двое военных помогли подняться уволенному и повели его под руки подальше из прямоугольного сада, разбитого рядом со спальными апартаментами правителя Торакса.

– Яо, что здесь произошло?

– Служанки пойманы с поличным… – ответил тот, по-прежнему стоя за спиной своего господина.

– В моей спальне больше никого не было за утро?

Память услужливо подсказала, что в саду околачивалась Луян, однако Виталина действительно заправляла его кровать.

– М-м-м? – генерал подтолкнул ответить подчиненного. – Учти, соврешь или додумаешь лишнего, казню тебя за компанию.

Тот закономерно промолчал.

– Все мы, Незримые утром проследовали за вами, мой господин. И на какое-то время комната была без наблюдения.

Генерал выдохнул от облегчения. Однако тут же услышал.

– Но она же созналась!

– Я признала вину, чтобы не трогали у’Лин, – зло выдохнула Виталина. – После того, как мне съездили по морде, я ее пожалела, посчитав, что с нее и так достаточно страданий из-за меня.

В толпе послышался тихий шепот.

– Так вы все-таки ее били?

– Несколько раз, – пожаловалась Вита. – Но это же мелочи? Я же виновата. И меня же казнят за кражу какого-то знамени, не так ли?

– Так! – рявкнул Шан-и-Дан. – Вышли все! Яо, останься и развяжи девушек.

– Есть, – согласился тот.

Сняв с себя парик седых волос, он скинул его на пол, так как его легенда и так была разрушена, и поспешил исполнить приказание.

Дождавшись, когда поручение будет выполнено, Шан повторил:

– у’Лин – свободна. Яо – останься.

– Ты действительно думаешь, что это я? – не дожидаясь, пока зареванная служанка выйдет, Вита задала вопрос, подбоченившись.