Влюбленные

— Да. Хотите иметь о ней представление — вглядитесь в Нату. Такая же беленькая и пушистая. Да я могу вам и ее фотографию показать.

Мужчина извлек из пиджака блокнот, а из него — фотографию.

— Теперь и у вас — на всю жизнь? — улыбнулась женщина.

— На всю! — счастливо засмеялся мужчина. — Забавно, да?

— Ничуть…

— Да, в природе все должно идти своим чередом… У каждого возраста — свои радости. У детства и юности — узнавание мира, у зрелых лет — стремление сделать все, что можешь сделать только ты, и никто другой. Ну, а старость я не мыслю вот без них…

Голоса утихли. Мерное покачивание вагона усыпило мужчину, задремала и его собеседница, а Нина еще долго обдумывала, как по-разному складывается жизнь людей.

«Если бы мне вовремя встретился такой советчик, который бы поддержал в трудную минуту…

Если бы…»

* * *

— Граждане пассажиры, выход в город с левой стороны вокзала. Не доверяйте вещи случайным людям… — устало вещала дикторша.

«Где я слышала этот голос? — припоминала Нина, спускаясь по эскалатору в метро. — Страшно знакомый. Где?..»

Она не спешила на квартиру. Выйдя из метро, медленно шла, отдыхая от дум, от самой себя, останавливалась и читала рекламы, объявления, информацию в свежих газетах. Был восьмой час, и улицы быстро наполнялись людьми. Автобусы и троллейбусы плотно набиты, на остановках — длинные хвосты очередей. Москва все та же, разве только в нарядах женщин произошли кое-какие перемены: высокие шляпки-горшки заменены платочками, еще больше стало пестроты, клеточек, броских геометрических линий в расцветках пальто и плащей.

Вот и знакомая арка. Перекинув чемодан в другую руку, Нина вошла в квадрат слабо освещенного солнцем двора.

— Нина Дмитриевна! — кто-то маленький, лохматый сунулся ей в колени, обхватил за ноги.

Нина поставила чемодан и наклонилась. Это была Зоя Макарова. Она подпрыгивала и кричала на весь двор:

— Нина Дмитриевна приехала! Нина Дмитриевна приехала!

Прибежал Эдик Сахновский.

— Тетя Нина! Нина Дмитриевна!.. — повторяли они на разные голоса и лезли ее обнять. Это настолько растрогало Нину, что у нее выступили слезы.

— Ну, как вы здесь? Хорошо? Не забыли меня?.. А я вам кое-что привезла! — и она, раскрыв чемодан, стала оделять детишек морскими камушками диковинной формы, раковинами с нарисованными на них видами Крыма.

— Вы к нам насовсем?

— Опять будете с нами заниматься? Мне папа купил пианино! — похвастался Эдик.

— А меня в музыкальную школу приняли! — сообщила с гордостью Зоя. — А вон и бабушка Вера на вас смотрит!

Нина глянула вверх.

Вера Антоновна стояла у окна и смотрела пристально на копошившихся малышей: «Что за писк? Кого они окружили?» Взяла со стола очки — и радостно замахала рукой, засуетилась.

Нина подняла чемодан и вошла в подъезд.

— Ну, наконец-то! Наконец-то! — Вера Антоновна встретила ее на лестничной площадке, обняла. — Что же это происходит? Я ведь до сих пор ничего толком не знаю. Сколько ни спрашивала Дмитрия в письмах, он одно — «нездоровится, уехала отдохнуть». А ты — просто ни слова! Болела?.. Неужели так серьезно, что пришлось оставить работу? Почему не писала?.. Да ты раздевайся. Позавтракай.

— Я не хочу.

— А у меня ангина. Не хожу на работу. Леонид приехал. Да ты не смотри так — места хватит. Занимай свою комнату, а его я переведу к отцу в кабинет. Так что же, что было?..

Вера Антоновна слушала не перебивая; отметила про себя, как изменилась Нина за этот год — свежее, девичье уходило с лица, нежная припухлость щек и губ сменилась строгостью, бледностью, и это сделало ее тоньше, одухотвореннее и даже интересней, — но за всем этим могла прийти ранняя блеклость, усталость.

— Да… постарались твои попечители. И Дмитрий все скрыл! Все! — лицо Веры Антоновны было гневно.

Она прошлась по комнате, набрала из стакана в рот полоскания, ушла в ванную и сердито выплюнула в раковину. Нина сидела неподвижно, ожидая дальнейших вопросов.

— Ты сейчас едешь к Косте?

— Да… Он возвращается домой и зовет меня. Но… мне страшно.

— Чего же ты боишься?

— Я не знаю, будет ли у нас все, как прежде.

— Я понимаю, что это ранило Костю. Но все обойдется.

Нина с сомнением покачала головой.

— Я неудачница… По дороге сюда на одной станции наш поезд долго стоял. Что-то с путями случилось. Я вышла на перрон и глядела, как грачи вьют гнезда. Таскают прутики, мох. И вдруг заметила одну странную пару… Они никак не могли положить основание для своего гнезда. Положат веточку — она свалится… А рядом — веселье, суетня. Все вьют гнезда, устраиваются. Некоторые даже воруют друг у друга ветки, дерутся. Словом, все, как у людей, — усмехнулась Нина. — А те двое — типичные неудачники…

— Как ты можешь сравнивать их с собой!

— Конечно, я бы сумела приладить те палочки… Но у человека многое посложнее!

— И все же то, что ты мне рассказала, еще не трагедия. Все поправимо!

— Все? — вырвалось у Нины. — А вы знаете, у меня после того, возможно, больше и не будет детей… — слезы перехватили ей горло.