Вместе

– После того как мы одобряем товар, его продажи взлетают до небес. – Это кто, Джема? Дилейни окончательно запуталась в этих женщинах.

– Поэтому здесь и нет камер, – заметила Ро. – Раньше биржа могла наблюдать за нашими совещаниями, и там творилось бог знает что, какие-то американские горки. Так что пришлось вмешаться Комиссии по ценным бумагам. И теперь мы невидимы. Очевидно, что наша деятельность помогает производителям. Стимулирует их к правильному корпоративному поведению. Сейчас они из кожи вон лезут, чтобы нам понравиться.

– Постепенно все больше компаний на рынке начинают копировать эти методы, – сказала предположительная Джема. – И когда они считают, что готовы, наших представителей приглашают для экспертизы. Если мы можем поддержать нового игрока, значит, в мире прибавилось добра.

– Но это работает только при достаточно большой потребительской базе, – подхватила Джоан. – И если покупатели переключаются с одного товара или марки на другие, эффект реально заметен. Так что мы придумали подписки. Это обязательство покупать только у тех компаний, которые мы одобрили. По сути, мы – добрые советчики, которые говорят: “Эй, ты что, правда хочешь купить своей любимой дочурке Сиене эту дешевую пластиковую игрушку? Она же сплошь из токсинов и неперерабатываемых полимеров и отправится на свалку к концу месяца!”

– Чтобы спасти планету, нужно отказаться от чрезмерного выбора, – кивнула Берит. – Обратила внимание на плакат наверху? То же самое, просто немного порезче.

– О боже, вы это видели? – вдруг вскрикнула Прити.

“Эластичные” собрались вокруг нее и начали обсуждать какое-то новое приложение под названием “Дружок”. Кузина Прити, живущая в Мумбаи, сказала, что приложение теперь повсюду. За неделю его скачали больше сорока миллионов индийских пользователей.

– Выведи на экран, – сказала Джоан. – Глупо толкаться вокруг телефона.

Дилейни посмотрела на большой экрна. На нем появилось женское лицо в рамке.

– Это моя кузина Урмила, – пояснила Прити.

Дилейни перестала дышать. Это же “АутенДруг”. Идея осталась прежней, но само приложение было разработано гораздо тщательнее и теперь называлось “Дружком”.

– Отвратительное название, – сказала Джоан. – Уже его ненавижу.

– Ты что! – воскликнула Прити. – Это же как детектор лжи. Оно сообщает тебе, откровенен ли с тобой человек, правду ли он говорит. “Дружок” чувствует любую нечестность. Видит все скрытое, умалчиваемое. Как это называется? Хитрость?

– Оно умеет чувствовать хитрость? Какой мрак, – заметила Джоан.

– А что там за большие цифры в углу? – спросила Хелен.

В правом верхнем углу экрана, выше лица Урмилы, пульсировало число 88.

– Это общее качество дружбы, – объяснила Прити. – Вы же знаете статистику. Здоровье и долголетие очень сильно зависят от наличия настоящих друзей, потому и слоган такой. – Она показала в левый верхний угол экрана, где строгим шрифтом было написано: “Кто твои настоящие друзья?”

– И все дело в качестве, а не в количестве, – продолжила Прити. – Нас всегда волновало, сколько у нас друзей, но на самом деле нужно было оценивать качество дружбы.

– Отвратно, – сказала Джоан.

– Это же прикольно, – растерялась Прити.

– Мерзко, а не прикольно, – отрезала Джоан.

Но она оказалась в меньшинстве. Прочие “эластичные” пытались придумать, кому бы позвонить, чтобы протестировать приложение. Берит решила, что ее бывшая однокурсница подойдет. Через несколько минут на главном мониторе появилась темноволосая женщина по имени Анита. Она находилась в Швеции, в Упсале.

– Анита, привет! – сказала Берит.

Она укрылась в укромном уголке офиса, чтобы Анита думала, будто она одна, хотя на самом деле все “эластичные” наблюдали за Анитой на большом экране.

– Как поживаешь? – спросила Берит.

– Хорошо! – ответила Анита, но экран показал, что она лжет.

– Точно все хорошо? – переспросила Берит.

– Да. А что такое? – удивилась Анита.

На экране пульсировали красные отметки – недостаток откровенности, защитная реакция. “Эластичные”, разойдясь в стороны, чтобы случайно не попасть в объектив камеры Берит, бесшумно радовались.

– Слушай, я всегда хотела спросить тебя, – продолжала Берит. – Когда мы были в колледже, ты как-то летом поехала на Стокгольмский архипелаг с друзьями. Помнишь?

– Естественно, – пожала плечами Анита. Она выглядела рассеянной и не слишком заинтересованной разговором. Она сидела за столиком во дворе.

– Мой тогдашний парень, Пер, тоже там был, – сказала Берит. – Помнишь Пера?

– Ну да, – неуверенно ответила Анита.

– Кажется, ты всегда питала к Перу слабость, так ведь? – спросила Берит.

– Я бы не назвала это слабостью. Берит, почему ты вообще сейчас об этом заговорила? Это было восемь лет назад. Я не видела Пера с того самого лета. Где он сейчас? В Торонто?

– Просто у меня ощущение, что в тот раз между вами что-то произошло. Может, ты забыла, но я тогда не могла поехать, мой брат был при смерти.

– Да, знаю. Я всегда очень жалела, что ты не поехала с нами. – Голос Аниты дрожал, глаза наполнились слезами. – Но между нами ничего не было.