Вместе с комиссаром

И Егор стал ждать. Уже и солнце высоко, и магазины, верно, открылись, а Архипа все нет. Уже есть хочется. Доел остатки, валявшиеся на столе, а сундучок его поглядывал на хозяина пустой, раскрытый, словно и сам разинул голодный рот. Сперва Егор ждал терпеливо, потом стал все чаще поглядывать в окно и нервно ходить по комнате, открывать дверь. Нет и нет. А когда солнце поднялось вровень с заводской трубой, вышел в коридор. Увидел какого-то старичка и спросил, где может быть Архип.

— Э-э, сынок!.. — не то шутливо, не то насмешливо ответил тот и сам спросил: — А на что он тебе?

Егору пришлось рассказать, как встретились в дороге, ночевали и как тот куда-то ушел.

— А ты и не жди его, — твердо заявил дед.

— Как это? — встревожился Егор.

— Да ведь он нигде и не работает…

— Как так?

— А так, что его прогнали за пьянство, за лодырничество, как говорится — за тунеядство.

— Чья же это комната?

— Была его!

— Как это — была?

— А вчера приходили с завода выкинуть его шмутки. Да, видать, дома не застали.

— Ай-ай! — схватился за голову Егор.

И дед уже сочувственно спросил:

— А что, он взял у тебя что-нибудь?

— Последние двадцать пять рублей…

— Ну, так я тебе прямо скажу: и не жди. Пока он не порешит твоей монеты, не вернется. А может, и вовсе не придет, у него же в комнате, видать, ничего нет. И нам он, соседям, очертел. И у нас потаскал немало. Только гляди. Зачем их выпускают, этаких?

— А что, он сидел?

— Да, видно, не один раз, — уже сердито ответил дед и громко хлопнул за собой дверью.

Егору даже муторно стало от этих новостей. Едва дотащился до Архиповой кровати. Долго лежал, закрыв глаза, и гадал, что делать: ждать или не ждать? А время шло, и солнце, уже достигшее полудня, подгоняло. Пройдет день, учреждения закроются, а тогда живи, как хочешь. Только мешочек на груди утешал. Он снял мешочек, переложил в карман. «Вот сейчас пойду сдам, — думал Егор, — будут у меня денежки… Черт с тобой тогда, Архип, не приду к тебе, бандюга… Еще обдерешь как липку». И он, разозлившись, широко распахнул дверь и вышел на улицу.

Через некоторое время он был уже в центре. Мог бы попасть и раньше, но даже на автобус не нашлось пятака. Кляня своего собутыльника, направился к районному отделению Госбанка.

Егор подошел к двери, но сразу зайти не отважился. «Еще отберут, чего доброго, мало ли что могут подумать?» — рассуждал он и отошел за несколько кварталов. Потом вернулся. И так еще и еще раз. Наконец набрался храбрости, решительно дернул ручку и вошел с таким видом, как будто он здешний, городской, которому такие места не в диковинку.

За стеклянной загородкой сидели сотрудники, мужчины и женщины, все хорошо одетые. Да и чему тут удивляться? Столько за стеклом касс и шкафов, где, считал он, полно денег. Это на миг даже ошеломило Егора, и он не сразу обратился по своему делу. Но когда женщина за одним из окошечек вежливо спросила, что ему нужно, он, сделав независимый вид, сказал:

— Я предлагаю золото. Хочу сдать!

— А где оно у вас?

— Здесь, — и Егор вынул из кармана подготовленный кусок.

— Ну что ж, давайте проверю, — сказала она и начала внимательно разглядывать. Долго присматривалась, потом стала глядеть в лупу.

— Так, так, так, — бубнила себе под нос кассирша. — А откуда оно у вас?

«Ну вот, начинается», — подумал Егор, и колени его невольно задрожали. Но заставил себя ответить спокойно:

— Еще прадедовское!

— А богатый был ваш прадед?

— Да нет!

— Что ж это ему так повезло?

— Да еще с турецкой войны принес. Говорил, из Стамбула… Рассказывал моему отцу, а отец — мне.

— Так, так, так, — продолжала бубнить кассирша, а потом решительно вернула обломок ему. — Можете забрать! Это не золото.

— Как не золото? — даже вскрикнул Егор.

— А так, что оно не настоящее. Вы нас не обманете, гражданин.

Егор несколько минут стоял, онемев. Такой тяжелый удар пришлось ему пережить лишь раз: когда объявляли приговор. В этот миг во всей бесплодности предстала перед ним его служба в полиции: надо же было так ошибиться! Острым лезвием пронзила зависть к Василю Руткевичу. Вот каким, когда бы по-хорошему, мог быть он. И маленькая Волечка возникала перед глазами и расплывалась, как в тумане. Он еще раз со злобой вспомнил отца: вот тебе воздаяние божие…

— Вы что, думали, мы ничего не смыслим в золоте? Никого вы тут не обманете, гражданин, — уже строго сказала она — Что ж мы, ничего не понимаем? Вот на вашем так называемом золоте уже окись проступает.

— Не понимаете! Не понимаете! — уже не сдерживаясь, крикнул Егор и, хлопнув в сердцах дверью, выскочил на улицу.