Вместе с русской армией. Дневник военного атташе. 1914–1917

Гучков с Алексеевым сейчас проводили свирепые чистки. На совещании в Ставке в начале апреля провели важные изменения в штабах фронтов, некоторые из командующих армиями, как и не менее 27 корпусных командиров, были отправлены в отставку. Затем последовали и другие перемены.

На Северном фронте генерал Рузский сохранил за собой должность командующего фронтом, однако генерал Литвинов уступил свой пост командующего 1-й армией генералу Суховнину.

На Западном фронте вместо командующего фронтом генерала Эверта был назначен генерал Гурко, были заменены все три командующих армиями. В 3-й армии Квицинский сменил Леша, в 10-й армии должность Горбатовского занял Киселевский, а во 2-й армии командующим вместо Смирнова стал Веселовский.

Командовать Юго-Западным фронтом остался генерал Брусилов, а Балуев сохранил за собой Особую армию. Однако Клембовского в 11-й армии сменил Гутор из VI армейского корпуса, а в 7-й армии вместо Щербачева назначили Белковича, командовавшего до этого XLI армейским корпусом.

В штабе Румынского фронта генерал Щербачев сменил генерала Сахарова на должности заместителя короля Румынии. На Кавказском фронте командующим вместо великого князя Николая стал генерал Юденич, а командующим Кавказской армией назначили генерала Пржевальского.

Гучков назначил генералов Новицкого и Филатова заместителями военного министра, а генерал Алексеев перевел в Ставку главного командования генералов Деникина и Клембовского.

По приказу нового военного министра от службы освободили всех мужчин в возрасте более 43 лет, а солдаты в возрасте 40–43 года получили разрешение отправиться по домам до 28 мая пахать землю. Для всех тех дезертиров, что вернутся в армию до 28 мая, была объявлена полная амнистия.

Из-за близости к «революционному Петрограду», а также из-за тлетворного влияния Балтийского флота, на котором царила анархия, дисциплина на Северном фронте падала катастрофически быстрыми темпами.

О событиях 12 и 13 марта в тот же день стало известно в Пскове, но до 14 марта, когда был опубликован приказ № 1, волнений удавалось избежать.

В апреле стало понятно, что Балтийский флот не может больше надежно обеспечивать правый фланг фронта, поэтому штаб 1-й армии был переведен из Глубокого, южнее Двинска, в Валк на участке железной дороги Псков – Рига с задачей до 7 мая принять под командование пять пехотных и несколько кавалерийских дивизий. Эти войска должны были обеспечить оборону побережья от Нарвы до участка к юго-востоку от Рижского залива.

Во время моей поездки на Северный фронт 17–18 апреля я узнал, что, хотя там и убили всего одного офицера, множество других, в основном лучших, были изгнаны солдатами. В качестве причин иногда называлась излишняя строгость или отказ в предоставлении отпусков. Иногда же разъяснения были настолько глупыми и путаными, что было почти невозможно понять логику, двигавшую пожеланиями солдат.

Командир 1-й латвийской бригады полковник Аусен, один из лучших офицеров в армии, был вынужден уйти в отставку, так как, будучи хорошим солдатом, он не проявлял интереса к политике. И генерал Радко-Дмитриев, пусть и переживая за потерю такого офицера, посчитал политически правильным пойти навстречу пожеланиям солдат.

Солдаты одного из полков 1-й кавказской стрелковой дивизии, когда их спросили, что они имеют против своего полкового командира, говорили: «Он мешает нам. Он хочет, чтобы полк всегда был первым в дивизии. Когда мы сидим в окопах, он не дает полку отдыха, а когда мы находимся в резерве, он хочет поскорее загнать нас обратно в окопы». И этому офицеру пришлось оставить командование!

Против еще одного полковника в 5-й армии выдвинули три обвинения:

1. Он салютовал каждой роте по отдельности, вместо того чтобы приветствовать сразу весь полк (в этом офицер действовал в соответствии с уставом, а не пожеланиями солдат, которые хотели отказаться от «приветствия», чтобы стоять по стойке «вольно»).

2. Он постоянно отправлял солдат в разведку; «фактически он решил пожертвовать жизнями шести солдат для того, чтобы добыть одного немецкого „языка“».

3. Когда разведчики садились в лодки, чтобы ночью переправиться через Двину, он имел при себе электрический фонарик, разумеется, чтобы подавать сигналы противнику.

Один из молодых офицеров учебной роты 20-й сибирской дивизии заявил дивизионному начальнику, что солдаты хотят избавиться от своего командира за то, что он был «сторонником старого режима». Для того чтобы подтвердить свое заявление, он привел три факта:

1. Заявителю было приказано вместе с ротой присутствовать в церкви, что противоречило декларации Временного правительства о свободе совести!

2. Он заставлял проводить вечерние поверки.

3. Он запрещал солдатам отправляться в Ригу без подписанных увольнительных.