Вне игры

На несколько долгих секунд в трубке воцаряется тишина. Слышно только, как тяжело дышит Лиза.

– То есть это правда?

– Да, – не вижу смысла врать. Об этом уже говорят. А будут говорить еще больше. Неделю назад я бы с ума сходила от бессилия и злости, а сейчас все, о чем я думаю, – это Никита. Своей отчаянной просьбой стереть с моего тела отпечатки прикосновений Влада я добилась куда большего – Любимов вытеснил Зарецкого даже из моих мыслей.

– Я не могу, какой же он урод… Конченый ублюдок… Я… Его же посадят? Рит?

– Я не знаю. Ты понимаешь, кто его родители.

– И что, ему теперь все можно? Я… – негодует подруга. – Я его сама придушу, если его отпустят!

– Лиз, пожалуйста, успокойся, – прошу я.

– Успокоиться? – Она почти визжит в трубку. – Я в такой ярости! Господи, я проклинаю тот день, когда я вас познакомила. Знаешь, сколько раз я об этом думала? Если бы не я…

– Так, стоп! – Теперь моя очередь повышать голос. – Лиз, не смей винить себя! Ты нас познакомила, но не ты толкала меня к нему в объятия. Это решение я приняла сама.

– Я должна была…

– Ничего ты не должна была! Ты все время была рядом. И до, и после. И ты моя лучшая подруга.

Внезапно Лиза всхлипывает.

– Рита… – Ее голос дрожит. – Ты сильно пострадала?

– Нет. Совсем нет, – спешу ее успокоить, сознательно умалчивая о двух синяках на плече, рассеченной губе и опухшей щеке. – Никита вовремя оказался рядом.

– Господи! Я почти люблю Любимова, – сквозь слезы смеется Лиза. – Правда, что он набил Владу морду?

– Правда.

– Ну все, точно люблю, – выдыхает подруга.

– Он хочет, чтобы я поехала с ним в Миннесоту, – выпаливаю я без какой-либо подготовки.

– Что? – произносит Лиза после секундной заминки.

– Он предлагает мне уехать с ним в Штаты, – повторяю я, вставая на ноги и начиная мерить шагами комнату.

– Охренеть… Прости… Но… Охренеть! – Голос Лизы срывается на шепот. – Он признался тебе в любви?

– Нет. Сказал, что я ему дорога, – вспоминаю об этом, и так тепло становится на душе. – И что без ума от меня.

– Охренеть! – взвизгивает Лиза. – Рита, ты, блин, тихоня-тихоня, а урвала себе лучшего жениха города.

– Никого я не…

– Ой, да ладно! – отмахивается она. – Без ума он от тебя! Такие, как Любимов, подобными заявлениями направо и налево не разбрасываются. И в Штаты с собой не зовут. Значит, любит. А ты?

Я зависаю над вопросом Лизы. Должна бы сказать «нет», но не могу. Люблю? Сейчас он меня ужасно бесит! Но с ним тепло, спокойно, и он умеет меня смешить. От его поцелуев все у меня внутри трепещет и плавится, а когда он мне улыбается, я готова на все на свете. И мысль о том, чтобы жить с ним в одном доме, видеть каждое утро, а по вечерам засыпать в одной постели…

– Любишь! – шепчет Лиза потрясенно. – Ты тоже его любишь!

– Я не знаю… Я…

Уверенный стук в дверь заставляет меня застыть на месте. Прийти ко мне могут лишь два человека. И я точно знаю, что сейчас за дверью не папа.

– Лиз, – шепчу я в трубку. – Он пришел.

– Кто?

– Никита. Он за дверью.

– Открывай! – смеется Лиза. – Только когда он уйдет, обязательно мне позвони. Или… Можно я приеду? Ты же дома?

– Приезжай.

– Господи, Воскресенская. Беру свои слова обратно. Твоя жизнь даже лучше, чем сериал на Netflix!

Глава 33 Никита

– Можно? – спрашиваю я, когда Рита открывает мне дверь.

– Можно, – отвечает тихо, переминаясь с ноги на ногу.

За то непродолжительное время, которое я провел наедине с ее отцом в кабинете, она успела переодеться и, очевидно, успокоиться. Но я не теряю бдительности – оказалось, что вспыхивает Воскресенская, как спичка, от одного неосторожного слова. Эту бы страсть да в нужное русло…

Одергиваю себя, потому что мысли о страстной Рите неумолимо воскрешают воспоминания о прошедшей ночи. А у меня и так в паху жарко, когда я смотрю на ее потрясающие голые ноги в коротких домашних шортах.

Неторопливо прохожу в спальню, с интересом оглядываясь по сторонам. Не знаю, чего я ожидал от комнаты Риты, но мне здесь нравится. Ничего кричаще девчачьего – очень сдержанный интерьер в серо-бежевой гамме. Из того, что его отличает, лишь фортепиано у стены и огромный стеллаж от пола до потолка, заставленный разноцветными корешками книг.

– Играешь? – спрашиваю я, кивая на фортепиано.

– Для мебели тут стоит. – Она демонстративно складывает руки на груди.

– А вместо книг муляжи? – предполагаю с усмешкой, замечая в глубине карих глаз огоньки пламени.

– Догадливый.

– Брось, Рит. Ты же не такая.

– Какая? – Приторно-сладкий тон лишь подчеркивает иронию, которую девчонка вкладывает в одно это слово.

– Колючая, – говорю я, делая шаг по направлению к ней.

– А что, если я как раз такая?

Не такая. Она теплая. Добрая. Любящая. Просто жизнь заставила ее нацепить колючки.

– Почему ты не хочешь быть со мной? – спрашиваю в лоб и замечаю в ее глазах мгновенную растерянность. – Точнее, не так. Ты же хочешь быть со мной. Почему упрямишься?

– Откуда такая самоуверенность, Любимов? – отражает, насмешливо выгибая бровь.