Вне игры

– О чем вы говорили с папой так долго? – задаю вопрос, когда мы с Никитой едем к дому его родителей. Пять минут назад он тормозил на заправке, и пока я сидела в машине, звонил отцу. И разговаривал куда дольше, чем я ожидала. – Он был против, чтобы я оставалась у тебя?

– Против? – Никита удивленно вскидывает брови. – Он был очень даже за.

– Не похоже на него, – говорю с сомнением.

– Просто он мне доверяет.

– Отец никому не доверяет.

– Для меня он сделал исключение. Видишь, даже твоего папу я смог очаровать. – Никита снова улыбается. – Ты когда сдаваться будешь?

– Да я уже сдалась, Никит, – говорю тихо. – С тобой в твоей машине еду к тебе домой.

– Ты знаешь, что я говорю не об этом.

– Знаю. Но давай притворимся, что сегодня тебе достаточно этого, – прошу я, протягивая руку, чтобы погладить ладонью его колено.

Вздохнув, Никита накрывает рукой мои пальцы. Согревает, чуть сжимает, потом обхватывает кисть и, приподняв, касается губами тыльной стороны ладони.

– Мне недостаточно, Рит. Я хочу тебя всю. – Еще один вздох. – Это пугает тебя?

– Пугает? – повторяю я, пробуя на вкус это слово. – Нет, наверное, не пугает. Это другое, Никит.

– Ты сказала мне, что я похож на него, помнишь? Этим своим желанием получить тебя, несмотря ни на что.

– Чушь. – Мне хватает совести поморщиться, потому что Никиту те мои слова и правда задели. – Я так не думаю. Это было несправедливо по отношению к тебе. Я сказала это на эмоциях…

– Да, я помню, что ты считала, будто многие действия мы совершили в состоянии аффекта.

– А это не так? – хочу произнести это игриво, но выходит как-то очень уж серьезно.

– Ты должна знать, что не так. – Никита еще раз целует мою ладонь, потом опускает ее обратно к себе на колено. Машина плавно тормозит у светофора. – Я не могу остаться здесь, а ты не хочешь поехать со мной. Что с этим делать, Рит?

– Я… Не знаю, – облизываю пересохшие губы и смотрю, как меняются сигналы светофора на перекрестке. Хочется плакать и кричать одновременно. Зачем Никита снова завел этот разговор? Все же было хорошо… – Мы можем поговорить об этом в другой раз?

– Когда? Ты старательно избегаешь этой темы.

– Я просто не хочу портить то время, что у нас осталось…

– Да, черт побери, Рита! Почему осталось-то? У нас все только начинается.

– Ты сам сказал, что не можешь быть здесь, а я не могу поехать с тобой, – напоминаю мягко. – Вряд ли ты веришь в отношения на расстоянии.

– Не верю. Ты права, – отвечает напряженно, недовольно поджимая губы.

Оставшуюся часть пути до дома Любимовых мы едем в тишине. Кажется, будто поругались, но, когда я пытаюсь убрать свою руку, Никита не позволяет. Сжимает чуть крепче, придавливая к бедру, а потом, когда я прекращаю попытки отстраниться, просто поглаживает мою кисть большим пальцем. Сохраняет контакт. Успокаивает.

Я к такому не привыкла… Влад в любом конфликте подчеркивал мою ничтожность. Демонстративно унижал молчанием, дистанцией, холодом. Никита же… Смешно, что я все еще их сравниваю. И несправедливо в первую очередь к парню, который сидит рядом со мной.

– Хочешь что-нибудь поесть или выпить? – спрашивает Никита, когда мы снимаем верхнюю одежду в коридоре его дома. – Родителей, кстати, нет. Миша тоже вряд ли дома.

– Мы же на катке поели, – напоминаю я смущенно, отчего-то испытывая неловкость.

– Ага. Ну, как джентльмен, хотел дать тебе шанс отсрочить неизбежное, – без тени улыбки отзывается Никита.

– Неизбежное? – повторяю непонимающе.

Резко наклонившись, Никита подхватывает меня на руки, так что я даже не успеваю ничего предпринять. Лишь цепляюсь за его плечи, чтобы не упасть, и изумленно вскрикиваю, но этот звук заглушают горячие губы. Никита меня целует.

Как и предупреждал, он не теряет времени. Удерживая меня на руках и не переставая целовать, торопливо поднимается на второй этаж, идет по коридору, толкает какую-то дверь.

– Неизбежное, Рит. Это, – выдыхает Никита, опаляя горячим дыханием покрасневшие от его поцелуев губы. – Я люблю тебя.

Ответное признание застревает у меня в горле, но, кажется, он его и не ждет. Опустив меня на ноги, Никита нетерпеливо снимает с меня свитер и спускает джинсы, избавляется от одежды сам. Его руки гладят мое тело. Губы и язык покрывают нежными поцелуями и влажными касаниями мое лицо и шею. Царапающие прикосновения его зубов заставляют меня содрогаться.

Я люблю тебя.

Повторяю про себя его признание, ощущая, как печет в груди. Как жар поднимается к горлу, как обдает кипятком щеки.

Я люблю тебя.

Даже не замечаю, как мы оказываемся на его постели. Обнаженные. Не только телами, но и душами. Никита мне признался. Я – нет, не могу, хотя чувствую, что тоже. Но пока голос отказывается меня слушаться, я стараюсь вложить все свои чувства в действия. Я целую его так, будто хочу поглотить. Мои руки судорожно сжимают его плечи, скользят по мускулистым рукам, потом накрывают живот и неуверенно спускаются…

– Черт… – выдыхает Никита, когда мои пальцы обхватывают его член. Горячий, пульсирующий, твердый. – Рит…