– Просто уедешь, а ее оставишь здесь? – скептически уточняет брат. Говорит и смотрит при этом так, что я начинаю ощущать себя полным ничтожеством. – Насколько я понял, Зарецкого могут отпустить под домашний арест. А учитывая, какой он псих, это не гарантирует того, что он не попытается закончить однажды начатое.
Сука. Сука. Миша режет по больному. Потому что пока так все и выглядит: завтра я просто уеду, а она просто останется здесь. И Зарецкого действительно могут сегодня отпустить под домашний арест. Об этом мне сказала сама Рита накануне, отводя взгляд, чтобы я не заметил обреченности в ее глазах, а потом еще контрольно добил звонок сенатора, который подтвердил эту информацию. Сказал, что, если это случится, к Рите приставит круглосуточную охрану, и после этих слов просто отключился.
– Я не могу заставить ее сделать то, чего она не хочет, – вырывается у меня с бессильным вздохом.
– А ты пытался ее убедить? – спрашивает он.
– Я сказал, что люблю ее, – бросаю в сердцах, выходя на недосягаемую ранее откровенность в разговоре с братом.
– Как романтично, – насмешливо тянет он. – А сделал-то ты что?
– Ты, черт возьми, на что намекаешь, Миш? – вспыхиваю я, с громким стуком опуская чашку кофе на стол. – Или думаешь, я не предлагал ей поехать со мной?
– Да я не намекаю даже. Прямо говорю, что две недели назад ты взял на себя ответственность за девчонку, а теперь собираешься свалить за океан, бросив ее здесь одну с вечно занятым отцом и неадекватом из ее прошлого, – без обиняков говорит брат. – Стоило ли вмешиваться изначально, раз тебе настолько наплевать, что с ней будет?
– Мне не наплевать! И она здесь не одна. Ее отец заботится о ней и больше не даст в обиду.
– Отец? – Миша саркастически усмехается. – Ты в детский сад вернулся? Девчонка стала твоей заботой в тот момент, когда ты заявил на нее права на юбилее Воскресенского! И ты это знаешь не хуже меня. Существуют негласные правила. Это – одно из них. Ты, блин, в своей толерантной Америке совсем охренел. Любишь ее? Пока это не больше, чем слова. Где действия, Никит?
– У меня контракт. Как минимум еще на год, – напоминаю яростно. – Я не могу не поехать. Иначе мне такие штрафные выкатят…
– Контракт дороже Маргариты, получается? Если да – у меня больше нет вопросов. – Миша демонстративно поднимает ладони, как будто признавая свой провал наставить меня на путь истинный. – Просто подумай, почему она должна ехать за тобой, а не ты – остаться с ней. Из вас двоих в опасности сейчас она, а не ты. Подумай, как ты будешь засыпать в своей кровати в Штатах, зная, что оставил ее здесь. Да, с отцом. Да, возможно, с толпой охранников. Но без тебя.
С грохотом отодвинув стул, я встаю из-за обеденного стола.
– Приятного аппетита! – бросаю язвительно, прежде чем покинуть кухню под тяжелым взглядом Миши.
Комната встречает меня укоризненно раскрытым чемоданом, лежащим на полу. Достал его утром, потому что вечером веду Риту на последнее свидание. А завтра утром у меня уже рейс. И я не могу… не должен его пропускать. У меня контракт и будущее в НХЛ. Моя жизнь. Мечты. Все там, в конечной точке маршрута, лежащего через океан. Я хотел, чтобы Рита поехала со мной. Но я не знаю, что еще сделать, что еще сказать, чтобы она решилась на перемены.
Прокручиваю в голове свою жизнь до этого отпуска. Хорошую жизнь. Простую. Относительно беззаботную. В достатке. С поклонницами. С успехами. Пытаюсь снова почувствовать вкус той жизни. Но чувствую лишь горечь разочарования. Будто бы всего этого уже недостаточно.
Брат, как бы ни хотелось мне это признавать, прав. На мне лежит ответственность за Риту. Не на ее отце, на мне. То спонтанное решение защитить ее изменило не только ее жизнь. Мою тоже. Я уже признался ей в любви. Я уже сделал для нее то, чего не стал бы делать ради любой другой девушки. Так неужели я оставлю ее здесь одну просто потому, что меня ждут в Сент-Поле?
В мыслях о том, что делать дальше, я ни разу всерьез не обдумывал идею остаться ради нее в родном городе. В шутку, с иронией, принимая, что этого не сделаю, может быть, но так, чтобы серьезно…
Внезапно ощутив прилив адреналина, беру в руки телефон. Пишу своему агенту, потом сразу тренеру Льюису. Не жду мгновенного ответа из-за разницы часовых поясов, но из-за принятого решения чувствую облегчение. Будто бы тяжелый груз с плеч свалился. Это не так, конечно. Это лишь временная отсрочка. Но это уже что-то. Для Риты и для меня.
Потому что Миша был прав еще в одном. Мужчину от мальчика отличают поступки. Действия. И я только что совершил одно из них.
Глава 36
Рита
– Чего хмурая такая, а, Маргарита? – басит отец, заставая меня врасплох появлением на кухне.
Хотя, может быть, он и не пытался подкрасться незаметно – это я настолько погружена в себя, что ничего вокруг не замечаю.
– Задумалась просто, пап. Все в порядке, – давлю улыбку, но сама чувствую, насколько фальшивой она выходит.