Вне игры

– Уже решила, что ему скажешь?

Мотаю головой, потому что… Правда, не знаю.

– Когда придет время, – уверенно говорит отец, – ты поймешь. И сделаешь правильный выбор.

Глава 37 Рита

– Привет! – запрыгиваю в автомобиль к Никите, виновато улыбаясь. – Прости, что пришлось ждать. Преподаватель по психологии устроил внеплановый зачет. Его вообще не было в плане на летнюю сессию, никто не готовился даже. Представляешь? А он…

Замолкаю, потому что внезапно кажется, что Никите это все неинтересно. И вообще лишнее. Зачем ему знать про мою сессию? Он через считаные часы уезжает. И хотя слушает с мягкой полуулыбкой, от которой всегда екает мое глупое сердце, ничем не выдавая своего неудовольствия, я вдруг явно ощущаю неловкость. Вот почему я такая? Так ждала Никиту. Сотни раз проигрывала в голове эту встречу, а стоит мне его увидеть – все идет не по сценарию. Могла же поцеловать его, когда села. Хотя бы в щеку. А сейчас лезть к нему глупо.

– И что же он? – спрашивает Любимов, разглядывая меня с непонятным выражением на лице.

– Не важно, – отвожу глаза, ломаю пальцами плотный кожаный ремешок рюкзака. – Куда поедем?

– Вообще я забронировал столик в «Ницце», – говорит Никита задумчиво. И хотя я на него не смотрю, его внимательный взгляд на себе ощущаю отчетливо. У меня под рубашкой и простой джинсовой юбкой вся кожа пылает. А он меня даже не касается!

– Папа любит этот ресторан, – замечаю нервно.

– А ты? Хотелось бы сегодня делать то, что ты любишь, – ни тени иронии в его голосе. Понятно. Что-то приятное для меня. Этот ужин – вместо прощания. И я уже его ненавижу, потому что представляю, как мы будем чинно сидеть друг напротив друга в роскошном ресторане, поедая баснословно дорогую еду, вкуса которой я даже не почувствую. Потому что все, что я хочу чувствовать сегодня, – это Никита. Его вкус, его запах и его руки на моем теле. За эти последние несколько дней он превратил меня в нимфоманку.

– Я есть не хочу, – говорю тихо, а голос такой сиплый, низкий, с придыханием. Звучит так, будто я не от похода в ресторан отказываюсь, а Никиту в постель зову. Впрочем… Наверное, да. Если это наш последний вечер, я хочу провести его в уединении спальни.

Мягко урчит мотор. Никита переключает передачу.

– Ты знаешь, его не выпустили, – вспоминаю я, когда автомобиль трогается с места. Мне совсем не хочется портить этот вечер воспоминаниями о Зарецком, но сказать надо. Лучше сразу, чтобы больше к этому не возвращаться. – Влада. Он до суда будет в СИЗО.

– Твой отец мне сказал.

– Вы с ним прям регулярно общаетесь, – замечаю растерянно.

– Просто твоя безопасность волнует нас обоих. – Никита бросает на меня мимолетный взгляд, быстро возвращая его на дорогу. – Что ж тут удивительного?

Пожав плечами, я откидываю голову на спинку автомобильного кресла. Смотрю в окно, быстро понимая, что поворот на «Ниццу» мы уже проехали. Открываю рот, чтобы спросить, куда же мы все-таки едем, но Никита внезапно кладет ладонь мне на ногу.

– Почему ты нервничаешь, Рит? – спрашивает прямо.

– Я не нервничаю.

– Угу, – тянет недоверчиво, поглаживая большим пальцем мое бедро через плотную ткань юбки.

– Ладно! – раздраженно выпаливаю я. – Нервничаю. И ты знаешь почему. Потому что это последний вечер.

– Конечно, он не последний, – произносит Никита с такой ошеломляющей уверенностью, что я даже теряюсь. А когда он переплетает наши пальцы и подносит мою ладонь к губам, чтобы поцеловать, я окончательно перестаю что-либо понимать.

– Никит…

– Я взял ключи от квартиры Миши. Давай закажем что-нибудь на его адрес.

– В смысле, еду? – лепечу я, как маньяк, гипнотизируя то место, где его губы соприкасаются с моей кожей. Вот как он это делает? Прикосновение почти целомудренное, а все мое тело в мурашках и между ног сладко сводит.

– Нет, приват-шоу, – смеется Никита, на секунду отпуская руль и передавая мне телефон с открытым приложением доставки. – Конечно, еду. Я не ужинал, рассчитывая поесть с тобой. Но в ресторан я теперь тоже не хочу.

– Почему теперь?

– Потому что как тебя увидел в этой твоей юбчонке, меня совсем другой голод одолел. – Он подмигивает и ужасно пошло облизывает губы, а я… А я пыхчу, краснею и пытаюсь вздохнуть, потому что в груди внезапно становится очень тесно.

– Никита, – мычу укоризненно, чувствуя, как пылает мое лицо.

– Да брось, Рит. Мы оба знаем, что ты меня тоже хочешь, – самоуверенно заявляет Любимов, возвращая наши сцепленные ладони на мою ногу, только на этот раз не на бедро, а на голую кожу чуть повыше колена, как раз туда, где начинается край юбки.