Внеждановщина. Советская послевоенная политика в области культуры как диалог с воображаемым Западом

21 февраля 1948 года министр кинематографии Иван Большаков направил заместителю председателя Совета министров Клименту Ворошилову предложение о проведении в Ленинграде Международного фестиваля прогрессивно-демократического киноискусства. Как отмечал Большаков, существующие фестивали «служат на пользу американским, английским и другим реакционным кинодеятелям», и, несмотря на значительный успех советских фильмов, «реакционные деятели, стоящие за спиной организаторов фестиваля, всячески принижают идейные и художественные достоинства наших фильмов и допускают прямые провокационные выпады по поводу их содержания». В результате «лучшие советские фильмы, произведения самого передового и прогрессивного искусства в мире, представляются мировому общественному мнению в искаженном виде». Организация фестиваля в Ленинграде преподносилась как попытка дать отпор реакционному лобби: на правах организатора Советский Союз смог бы обеспечить приглашение на фестиваль лояльно настроенных кинодеятелей и представителей мировой прессы и «придать фестивалю творческий характер для пропаганды наиболее передовых идей в киноискусстве». Прогнозируя эффект от создания фестиваля, Большаков писал, что успех советских и прогрессивных фильмов других стран нанесет чувствительный удар американским, английским и другим реакционным кинодеятелям, стремившимся занять ведущее место на международных фестивалях в Италии и Франции477. Согласно регламенту фестиваля, организаторы оставляли за собой право отклонить любой фильм, «не отвечающий требованиям прогрессивного киноискусства». К участию допускались все страны мира, но от Советского Союза как организатора на равных правах участвовали также представители союзных республик. На фестиваль возлагались большие надежды, но план так и остался нереализованным: обсуждение деталей регламента между многочисленными инстанциями затянулось, и за четыре месяца до предполагаемого начала мероприятия, когда пора было рассылать приглашения, постановление об организации фестиваля так и не было принято, в результате чего было решено перенести его на следующий год478. Но в 1949‐м к обсуждению вопроса уже не вернулись — к тому времени был найден другой способ обеспечить советскому кино нужное представительство на международном уровне.

17 июля 1948 года открылся кинофестиваль в Марианске-Лазне — бывшем Мариенбаде, курортном городе недалеко от Карловых Вар (куда этот фестиваль переместится с 1950 года). Фестиваль проходил третий год подряд, но в 1948 году организаторы впервые ввели международный конкурс, превратив бывший национальный смотр в нового конкурента Венеции и Канн479. В конкурсе 1948 года участвовали 15 стран, включая США и Великобританию. Фестиваль открывался «Сказанием о земле Сибирской» Ивана Пырьева, из 12 международных премий советские фильмы получили шесть, Гран-при достался польскому «Освенциму». Советские отчеты о фестивале, опубликованные в центральных газетах, рисовали идеальную картину международного культурного взаимодействия, какой ее видела советская сторона. «Известия» писали о «полном триумфе советского киноискусства» и «полном банкротстве кинематографии Америки и стран Западной Европы»: американский фильм «Помятые цветы» был аттестован как слишком благополучный, два английских фильма — как пошлые, французские и итальянские — как фальсифицирующие жизнь и уходящие от подлинных проблем, на аргентинских и швейцарских картинах лежала та же «печать серости», которая характеризовала вообще все западное кино480. Иван Пырьев восторженно описывал, как во время церемонии награждения американские представители покинули зал после присуждения пятой награды советскому фильму, а впереди было еще три481. Михаил Ромм, подводя итог фестивалю, писал, что раньше СССР один противостоял буржуазному искусству Запада, а теперь появляется могучий отряд союзников в этой борьбе482.