Внеждановщина. Советская послевоенная политика в области культуры как диалог с воображаемым Западом

Более того, в 1946 году, в юбилейный Шекспировский год, идея посетить Шекспировскую конференцию не вызывала у ВОКС возражений. Напротив, председатель общества Владимир Кеменов писал Жданову, что такая поездка сыграла бы положительную роль в пропаганде в Англии советской культуры и в активизации деятельности Английского общества культурной связи с СССР502. Высокий уровень владения творчеством Шекспира воспринимался как повод для гордости — советский Шекспир был экспортным продуктом. В бюллетене ВОКС, издававшемся на английском и предназначенном для распространения за границей, в 1946 году была опубликована статья самого Кеменова, написанная к 330-летию со дня смерти Шекспира503. В 1947 году на английском была выпущена книга советского шекспироведа Михаила Морозова Shakespeare on Soviet Stage — подробный обзор советских отношений с Шекспиром.

Очевидно, у ВОКС не было недостатка в материалах по теме «Шекспир и СССР» — чем же в таком случае был вызван решительный отказ от участия в конференции? Лидия Кислова ответа на этот вопрос не скрывала. В настоящих условиях, писала она, организация Шекспировской конференции в Берлине, даже если ее созыв с самого начала не инспирирован британскими органами, будет поддержана британской пропагандой как способ «лишний раз подчеркнуть перед немцами всемирное значение англосаксонской культуры и привлечь к своим пропагандистским материалам внимание широких демократических кругов, дружественно относящихся к СССР». Как следствие, участие в конференции СССР в этих условиях скорее будет содействовать британской пропаганде, нежели станет доказательством мощного роста культуры народов СССР. Более того, чем полнее будут представлены материалы о распространении произведений Шекспира в СССР, тем удобнее будет британской пропаганде использовать их для своих целей504.

Комментарий Кисловой примечателен: прежде национальное происхождение Шекспира не имело принципиального значения. Шекспир выступал в советской идеологии как один из столпов мировой литературы — у него полагалось учиться лучшему и через него приобщаться к культуре как таковой. В 1933 году советский шекспировед Сергей Динамов призывал «больше шекспиризовать» и так пояснял, что означает это требование Маркса в советских реалиях: «Шекспиризовать — это значит быть в своем времени, быть в сегодня, прорастая в будущее. Шекспиризовать — это значит быть на уровне передовых идей эпохи, владеть наукой, знанием, культурой, учением Маркса — Энгельса — Ленина — Сталина, чтобы богатство идей было неоскудевающим, чтобы содержание искусства было ясным и сложным, как ясна и сложна диалектика жизни»505. Шекспир оказывался одновременно и воплощением классической литературы, и проводником в соцреализм, в будущее пролетарского искусства506. За призывом Динамова последовало широкое обсуждение того, как относиться к Шекспиру — как к певцу лудической (игровой) традиции или как к высокой культуре, как к романтику или как к реалисту?507 В октябре того же года вышел посвященный Шекспиру номер газеты «Советское искусство», открывавшийся передовицей «Какой Шекспир нам нужен». В ней утверждалось, что найти правильный ключ к раскрытию Шекспира — значит найти ключ к критическому освоению классического наследства на советской сцене, а потому советскому театру необходимо освободить Шекспира от ложноклассической, идеалистической и формалистической шелухи, чтобы открыть настоящего Шекспира. Измельчавшей буржуазной культуре, утверждалось в статье, уже не под силу одолеть монолит шекспировской драматургии, в права наследства должен вступить пролетариат508.