Вниз по Причуди. Продолжение бестселлера «Вверх по Причуди и обратно»

Верхушки ив уже не купались в солнечном свете, а в заводи сгущались тёмно-зелёные тени – здесь всё утонуло в темноте. Повсюду разливался сладкий аромат трав, а прямо над ними металась по небу вышедшая на охоту летучая мышь.

– Ну что ж, – произнёс Меум, – до свидания, сэр Цапля. Нам пора возвращаться. Боюсь, мы получим нагоняй от Вьюнка за то, что так припозднились, ведь с друзьями время летит очень быстро.

Они развернули лодку и начали не спеша грести обратно. Меум помахал сэру Цапле своим колпаком, а Белка на прощание подняла лапу.

Оглядываясь, они видели, как серая птица стоит на одной ноге, изогнув шею и держа наготове свой клюв-гарпун.

– Удачной охоты, брат! – крикнул Меум.

– Удачной охоты и счастливого пути! – отозвался сэр Цапля и скрылся из виду за стеблями тростника, сомкнувшимися за кормой лодки.

Уже почти стемнело, когда Меум и Белка вернулись в заводь, где стояла «Джини Динс», пришвартованная возле зарослей тростника. Корабль показался им несказанно уютным, каждый его изгиб отражался в неподвижной глади воды между островками кувшинок. С камбуза доносились аппетитные запахи, а сквозь иллюминатор кают-компании пробивалась тусклая полоска света.

Они привязали шлюпку и вскоре уже стояли на палубе, голодные и усталые, но очень довольные прекрасно проведённым вечером.

Глава 8 У плотины Бантли

Да, в этом путешествии вниз по реке вечера были сказочными, а ночи – дивными.

Как здóрово было просто наблюдать за сотнями теней и отблесков света, играющих и танцующих на водной глади! Какие удивительные формы принимали воды реки, какие узоры они рисовали, когда по ним пробегала рябь или шла волна, когда они текли по широким плёсам, неслись по перекатам и бурлили в водоворотах, выписывая сложные геометрические рисунки, постоянно менявшиеся и никогда не повторявшиеся!

Я уверен, что гномам очень хотелось бы провести то чудесное лето, путешествуя по тайным закоулкам этой реки от одной укромной заводи к другой, подобно водоплавающим птицам. Но всё же перед ними стояла важная задача, и они прекрасно понимали, что придёт время, когда солнце перестанет пригревать, река лишится своего волшебного очарования, а стройный густой тростник и тучные зелёные луга увянут и пожелтеют от морозного дыхания зимы.

Горе им, если у них не будет надёжного пристанища, когда придут эти дни, когда выпадет снег и ударят морозы! У них не было никаких припасов, чтобы пережить зиму; конечно, гномам очень нравилась эта беззаботная бродячая жизнь, но им нужно было где-то обосноваться, осесть в каком-нибудь спокойном, тёплом и тихом местечке, где их никто не будет тревожить.

После заката река выглядела загадочной и таинственной, как и густой лес по её берегам. Любой звук эхом отдавался повсюду, отражаясь от поверхности воды словно от деки музыкального инструмента и усиливаясь; шуршание крысы, свист выдры и всплеск крупной рыбы были отчётливо слышны в ночном воздухе.

В одну из таких тёплых и светлых ночей «Джини Динс» плавно шла вниз по течению, держась середины реки. У людей сезон рыбалки ещё не начался, иначе гномы вряд ли осмелились бы выходить прямо на середину главного русла. В этот ночной час (было уже далеко за полночь) люди разошлись по домам, и гномы наслаждались летней ночью в полном одиночестве. Вьюнок, как обычно, стоял у штурвала. Ужин закончился, Белка и остальные гномы вышли на палубу – внизу, в кают-компании, было слишком душно. Гномы то и дело слышали ýханье Бена и его жены, которые парили высоко в небе над широкими лугами по обоим берегам реки, где повис лёгкий белёсый туман, едва касавшийся кончиков скошенных трав.

Временами Бен или его жена кружили над кораблём, поглядывая на гномов своими большими глазами.

Вьюнок попыхивал трубкой; горевший в ней огонёк слегка подсвечивал нос и усы гнома. Он чувствовал себя превосходно. На борту «Джини Динс» вахту у руля несли только Вьюнок и Меум, и лишь один-единственный раз, когда они шли от Вороньего леса вниз по Причуди, Вьюнок позволил встать к штурвалу Белке.

Ниже, на палубе рядом с носовым кубриком, сидел Тысячелист, штопавший прореху на задней части своих кожаных бриджей. Меум чертил в своей записной книжке какие-то эскизы и схемы, время от времени слюнявя карандаш и наморщивая лоб. Морошик всё время пытался заглянуть ему через плечо, чтобы узнать, что именно рисует Меум, а Белка стояла на капитанском мостике рядом с Вьюнком. После долгого молчания, которое нарушали лишь урчание мотора и ровный шум гребных винтов, Вьюнок вынул трубку изо рта.

– Всё это напоминает мне ту ночь, когда мы услышали свирель Пана. Помнишь, Белка?

– Угу, – ответила Белка и кивнула.

Она не отрывая глаз следила за тем, как гном управляется со штурвалом. Как же ловко он правит судном! Ах, как же Белка хотела порулить сама, хотя бы минуту-другую! Но она не осмеливалась попросить об этом Вьюнка. Белка глубоко вздохнула.

Вьюнок посмотрел на неё.

– В чем дело, Белка? Ты не в духе? Тебя что-то тревожит?

– Нет, ничего, – ответила Белка с ноткой грусти в голосе, – просто я…

– Ну, что?