Вниз по Причуди. Продолжение бестселлера «Вверх по Причуди и обратно»

Теперь, в этот решающий момент, спасти их всех от неминуемой гибели могли лишь ясная голова и железные нервы. Именно в такие моменты в человеке или гноме проявляется всё самое лучшее. Меум перестал исполнять обязанности капитана воздушного судна, им стал Вьюнок – Вьюнок, который много месяцев назад спас Тысячелиста из пасти Лесной собаки в верховьях Причуди.

– Нам придётся прыгать, – спокойно произнёс он. – Через минуту-другую всё запылает. Тысячелист, твой парашют хорошо застёгнут?

Тысячелист, лицо которого стало мертвенно-бледным, смог лишь кивнуть. Меум выскочил из пилотского кресла и перелез через Вьюнка. Если бы все поддались внезапной панике, то наверняка погибли бы. Чудо-птица, оставшись без управления, завалилась набок и опрокинулась, потянув за собой Бена, который перевернулся вверх тормашками.

К счастью, в этот момент с его плеч свалилась буксировочная упряжь, и в следующее мгновение Бен увидел, что Чудо-птица, похожая на горящий факел, несётся вниз, к земле или к морю.

Но пока Чудо-птица падала, от неё одна за другой отделились маленькие фигурки. Первым прыгнул Меум, за ним последовал Тысячелист, потом – Белка, которая визжала от ужаса тоненьким голоском, а затем Вьюнок. Их швыряло в воздухе из стороны в сторону, но вскоре Бен увидел, как над каждым с хлопкóм раскрылся купол парашюта, и вздохнул с облегчением. По крайней мере, парашюты открылись, и теперь все четверо его друзей медленно спускались вниз, в туман.

Горящий остов того, что раньше называлось Чудо-птицей, был уже не чудесной птицей, а птицей ужаса. Он пронёсся по тёмному ночному небу подобно метеору, нырнул в туман и через пару секунд исчез из виду.

Гномы и Белка опускались всё ниже и ниже, слегка покачиваясь из стороны в сторону под раскрывшимися куполами парашютов. Первые несколько секунд, когда они в свободном падении неслись навстречу земле, были для них самыми страшными. Но теперь они медленно снижались в густом тумане, и этот плавный спуск действовал на каждого из них очень умиротворяюще. Они потеряли друг друга из виду, каждый чувствовал себя одиноким и всеми покинутым, и всё же теперь к этим чувствам примешивалось ощущение покоя и безмятежности.

Вьюнок, висевший на стропах парашюта словно паук на ниточках паутины, поднял голову и увидел над собой наполненный воздухом купол из рубашки мистера Златошвейца. Чудесная рубашка! Великолепная рубашка! Рубашка, которой суждено было дожить до финального акта разыгрывавшейся сейчас драмы.

Рядом раздались крики птиц, и Вьюнок услышал шум их крыльев. Без сомнения, его земное путешествие подошло к концу! Перед Вьюнком пронеслась вся его жизнь: чудесные годы, счастливые годы – гномы называли их кукушечьими годами, – когда они жили в мире и покое в своей уютной пещере под старым дубом; нелёгкие времена, когда их покинул Морошик… А затем перед внутренним взором Вьюнка вновь предстала «Джини Динс», стоявшая на песчаной отмели Тополиного острова, и обратный путь домой, и возвращение в родную гавань – в Дубовую заводь, берега которой были укрыты снегами, и улыбающийся Морошик, встречавший их на пороге дома!

А потом были счастливые месяцы на Гремящей мельнице! И счастливое время, проведённое в обществе господина Барсука! А теперь всему этому пришёл конец!

Но что это? Что за удивительный свет вспыхнул прямо внизу? С каждой секундой он разгорался всё ярче и ярче, и в конце концов Вьюнку показалось, что этот свет залил весь мир, и вокруг не осталось ничего, кроме этого ослепительного света. Неужели он опускается на самое солнце?

Пока гном снижался, этот свет вдруг исчез, словно его заслонили какие-то огромные ставни, и вскоре вспыхнул вновь, ещё ярче, ослепив Вьюнка своим сиянием. В этот момент гном коснулся ногой чего-то твёрдого, почувствовал ужасный удар в грудь, и всё вокруг утонуло в кромешной темноте и полном безмолвии, какие бывают лишь самой глубокой и глухой ночью.

Глава 22 На маяке Нокгоббин

Когда Вьюнок пришёл в себя, он увидел яркий свет и услышал негромкий убаюкивающий шум волн и множество птичьих голосов.

Тянулись минуты; Вьюнок постепенно приходил в чувство. Он обнаружил, что лежит на какой-то твёрдой поверхности, лицом к небу, а там, наверху, то вспыхивал, то угасал ослепительный свет, который показался гному ярким как солнце.

Вьюнок осторожно пошевелил руками и здоровой ногой. Вокруг лежали спутанные стропы парашюта, а сам гном был прикрыт голубым парусиновым куполом. Где он? Что с ним произошло? Вьюнок полежал ещё немного, не двигаясь и пытаясь собраться с мыслями. Мало-помалу он восстановил в памяти события последних нескольких часов: гном вспомнил, как они поднялись в воздух, вспомнил расставание со старыми друзьями и их прощальные слова, вспомнил стелившийся под крылом планёра густой белый туман. Ах! Теперь Вьюнок вспомнил, как всё закончилось – как загорелась Чудо-птица, как они выпрыгнули, надев парашюты, – и вот теперь он лежит в каком-то странном месте, подобного которому никогда прежде не видел.