Вниз, ввысь, к первопричине (СИ)

   - Не узнаешь. Все лишены своих примет, превращены в тупую массу. Их удел -- влачить свой груз и схлестываться в схватке. Ты видишь теперь, как справедлива бывает Фортуна.

   - Но разве Фортуна -- не счастье всех народов?!

   - Глупцов, - ответил мне Вергилий, - хватает, ведь разум не всесилен. Создатель, воздвигнув тверди, каждой из частей придал силу. Вершительница судеб -- одна из таковых. Она творит свое незримо, прячась змеей в траве, и разум против Фортуны бессилен. Живые ее частенько поносят и клянут на чем свет стоит, хотя как раз ее и надо возблагодарить. Она спокойно и светло все крутит свой станок, а рядом с нею ангелы витают. И не нам дано узнать, как повернется колесо...

   Скоро мы добрались до речки, стремящейся в глубокой балке. Вода в потоке отдавала багрово-черным. Мрачный поток впадал в Стигийское болото и там, в трясине бесновались человеческие тени. Все они были голы и отвратительны; несчастные толкались, хватали соседей за волосы, вгрызались друг в друга зубами.

   - Сын мой, - сказал мой проводник, - здесь те, кто на Земле не совладал со своим гневом. Видишь, под некоторыми грязь пузырится: эти духи, будучи людьми, ненависть таили и гнев копили. Теперь вся эта пакость в них и бурлит, сами же слова вымолвить теперь не в силах.

   И правда: жертвы, раскрывая тиною заросшие рты, невнятное бурленье изрыгали. Мы шагали кромкою болота и я с печалью наблюдал, как эти тени бессмысленно дрались. Вскоре мы пришли к подножию высокой башни. Вокруг туман клубился. Воздев свой взор, я разглядел два огонька. И где-то вдалеке затрепетала звездочка.

   - Скоро ты поймешь, о чем вещают эти знаки, - мне пояснил учитель.

   Сквозь дымку я увидел, что мы на берегу большого водоема и к нам стремительно приблизилась лодчонка. В ней был лишь один гребец, который, нас завидев закричал:

   - Ага, попались, души грешные!

   - Флегий, не кипятись, - осадил Вергилий лодочника, - мы не твои, но во имя Вышних ты должен нас перевезти.

   Косматый промолчал, но, когда он лодкой правил, лицо его искажено было гримасой злости. В суденышке хоть было тесно, зато оно неслось так стремительно, что я не успевал вглядеться в копошившиеся тени. Одна из них ко мне вдруг обратилась:

   - Ты, кто, и почему до срока сюда явился?

   Флегий лодку остановил, я смог спросить у проклятой души, кем на Земле она была.

   - Я тот, кто вынужден здесь плакать... - туманно выразилась мразь и рукой за челн схватилась. Вергилий не растерявшись, ногой ударил длань, вскричав:

   - Ступай к своим мерзавцам, сволочь!

   Приобняв меня и даже поцеловав, дух поэта выразился так:

   - Блаженна та жена, которая несла тебя в своей утробе! Узри и думай. В мире смертных тот человек был горделив, а сердце его так и осталось черствым. Здесь, принужденный в Стигийском болоте прозябать, тень этого недочеловека лишена и зрения, и слуха. Многие из тех, кто был силен и непреклонен на Земле, теперь гниют в грязи. Теперь ты знаешь, какова посмертная судьба у властолюбца...

   Я слишком хорошо увидел: на этого урода накинулись такие же подобия людей -- и стали избивать его, ревя при этом: "Мы тебя, Ардженти, на части раздерем!" Я узнал сам дух сегодняшней Флоренции. Скоро перед нами вырос Дис, град Люцифера. За стенами видны были багровые мечети.

   - Это вечный пламень, - пояснил мне дух поэта, - А, значит, мы приблизились к глубинной Преисподней.

   Лодка зашла в канал, Дис над нами возвышался могучим бастионом. Долго мы кружили лабиринтами каналов пока наш кормчий не воскликнул:

   - Причал, сходите, чтоб вас!

   У ворот нас встретила суровая охрана, один из стражников ворчал:

   - Надо же... живой -- а притащился в царство мертвых... - Вергилий было захотел солдатам все объяснить, но тот же голос прервал его: - Ты -- подойди, а этого -- подальше отошли. Если уж он решился совершить опасный путь -- пусть идет один. Ты же останешься покудова у нас.

   Скрывать не буду: я жутко испугался. Ведь в одиночку мне не найти обратную дорогу! Я обратился к своему проводнику:

   - Учитель, ты меня уж столько раз поддерживал в опасные минуты! Молю: не покидай меня теперь. Если уж сей город для тебя запретен -- давай назад вернемся. Только -- вместе.

   - А ты не бойся, - произнес поэта дух, - Высшие благоволят тебе. И знай: в твоем пути тебя я еще долго не оставлю.

   Ворота наглухо закрылись. Учитель, приказав покамест мне постоять в сторонке, о чем-то говорил со стражей. Его я из виду не потерял, но у меня было такое чувство, что я один остался и никто меня уже не защитит. Вдруг охранники отпрянули -- и Вергилий вновь со мной!

   - Но кто же, - вздохнул учитель, - возбранил мне дорогу в скорбный город... хоть я в печали, мы найдем возможность сюда войти. Ведь то же было и пред внешними вратами, которые когда-то разбил Спаситель. Помнишь тамошнюю надпись надвратную? Оттуда же нисходит сила, которая и эту преграду сокрушит.

   Я чувствовал, что и душа великого поэта исполнена такими ж страхами, что и моя. Тень Вергилия была напряжена, учитель прислушивался к посторонним звукам, шаг его стал осторожен. Среди смрада мы пробирались дальше.