Внук Бояна

— Войдите в горницу, отведайте с пути-дороги меду студеного, выпейте чару— душа поласковеет. А в доброй душе и добрые мысли.

Она подала им хмельной медовухи. Воины приняли чары, выпили с наслаждением. Мед был душист — весенний, в меру сладок и прохладен, прямо с погреба.

— Дай бог тебе женишка славного, — проговорил Ярослав.

— Не будет того, князь! — Ее черно-синие глаза строго блеснули. — Кого люблю, тот сторонится, а кто не люб — грозит любовью, точит булатный нож, хочет и сердце выхватить.

— Кто же этот злодей? — хмуро спросил Ярослав.

— Не доведись вам вовек познать этого! Одно прошу; когда скачете темной ночью, поглядывайте, как бы не налетела ватага Чурына Кащери. Он и на врага лют, но и отца родного не пожалеет, и матери.

— А я, похоже, встречался с ним, — задумчиво проговорил Ярослав.

...Княжич был еще мальчишкой, когда резанские бояре захватили атамана Кащерю сонного на струге. А слава о нем шла плохая. Отец его, небогатый купец, женился на рабыне боярской, не договорившись с ее хозяином. Боярин потом столько гривен заломил за нее, что купец, отдай все, пошел бы по миjpy. Тогда боярин объявил его своим рабом. Но молодые бежали в леса Воронские. Боярский бирюч* (*глашатай) огласил на торгу о беглых холопах. Никто не смел ни защитить их, ни помочь им. А потом сын их — Чурын мстил за отца: грабил боярские обозы, пока не схватили его княжеские войска.

Княжич Ярослав как раз проходил мимо поруба — глубокой ямы, крытой бревнами, когда вдруг из-под земли раздался шепот:

— Эй, боярчик, добрая душа!

Подошел ближе. Страж спит у порога. В рубленом окошечке темницы виднеется молодое красивое лицо, парень улыбается, машет рукой.

Ярослав подошел ближе, прислушался.

— Ой, родименький! Помоги выбраться. Невинно страдаю,

— За что тебя кинули в ямину?

— Сам не знаю. Бился с кипчаками, отбивал полонян. Я их крошил слева направо. А теперь меня осуждают: будто мир с погаными нарушил. Какой с ними может быть мир? Я их всегда бил и буду бить. Только дай уйти невредимым. Вот ты разве стал бы брататься с погаными? Да ты бил бы их беспощадно! По глазам вижу: ты храбрый!..

Ярослав ненавидел половцев, от всех дворовых слышал не раз, какие они коварные и лютые. И решил помочь несчастному бедолаге, страдающему ни за что.

Он знал, что ключ от поруба висит в приказной избе. Сейчас- полдень, все дьяки наелись плотно, напились квасу и спят на лавках. Так и оказалось — ключ скоро был у него в кармане. Но у поруба он увидел не стража, а старшего своего брата Романа, только начинавшего княжить. О чем он говорит с невинным страдальцем? Подкрался Ярослав, стал слушать из-за угла.

— Отец умирает. Я —старший княжич!.. Я буду князем! Будешь моим слугой? — спрашивал Роман, и парень тихо отвечал:

— Готов служить тебе, господин мой.

— Поклянись! И я замолвлю за тебя перед отцом и братьями.

— Клянусь, отныне я твой раб.

— Запомни: все мои приказы станешь исполнять... А я отплачу добром.

И когда Роман ушел, Ярослав осторожно отпер замок. Кудрявый парень змеей выполз из поруба и, даже не сказав прощального слова, шмыгнул мимо княжича из клети.

А потом братья всполошно говорили, что сбежал страшный атаман Кащеря. И больше всех возмущался старший брат Роман, грозился поймать его и с живого снять кожу. -

Кто-то видел Ярослава возле приказной избы. Роман догадался и выпытал у меньшака его вину. Тогда он и отправил Ярослава в глухую вотчинную деревушку...

Так вот кого опасается Яришка!

— Часто он бывает здесь?

— Бывает. В атаманши зовет. Сватов засылает. Все грозит лютой местью, если не пойду с ним.

— Хорошо же! — сердито буркнул Ярослав. — Передай ему: если он будет еще грозить тебе, второй раз живого его не выпущу!

— Дай тебе силы могучий Перун! — с волнением сказала Яришка. — Дай мудрость и неуступчивость твердую!

Тихо пробирались трое тайной лесной тропой к Стрибожьему озеру. По бокам непроходимые стены сосен, там слышится треск ломающихся сучьев — словно бродит леший. Но вдруг раздастся черная стена, блеснет болото, над ним туман голубоватый поднимается. Так и кажется, что сейчас вылезет из камышей сам водяной — шершавый, весь в косматых ржавых патлах, с зелеными горящими глазами.

Яришка шла впереди и все просила молодых воинов ступать неслышно, не говорить ни слова, дабы не спугнуть легкокрылого родоначальника всех ветров —Стрибога. Здесь у божьего озера всегда стоит тишина или птичий щебет. Здесь живет он сам, отсюда идет по своей земле, спокойно и щедро развеивает ласки или несется на вихрях и бурях, беснуется, беспощадный и злой на людскую неблагодарность, ломает могучие деревья, выплескивает воду из озер и рек.

А свое озеро он бережет в покое. Кругом защитой стоят многовековые дубы, и вода там всегда черная, как в глубоком колодце. Корни дубов, как громадные толстые змеи, извиваются и уходят под воду. Днем видно, как там ползают здоровенные раки, стоят мрачными тенями крупные рыбины — все это слуги Стрибоговы...