Внук Бояна

По праздникам у озера собираются молодечные хороводы, идут плясы и игрища, деревья вокруг разукрашены — свешиваются с ветвей разноцветные лоскутки: каждая лента со своей просьбой к богам. Когда ленты не шевелятся, Стрибог отдыхает. Свой выход на землю он открывает шепотом цветных лент, они мечутся, плещут по ветвям, все дерево кажется в радужном цвету. И Стрибог выслушивает их шепот — девичьи жалобы...

Вдруг откуда-то с воды раздался глухой хриплый голос:

— С чистым ли сердцем явился в божье место, княжич?

И словно сердито зашумели листья на дубах. На Ярослава повеяло жутью, но он спокойно ответил:

— На чистое сердце и мое чисто. — Громко прозвучал молодой голос, эхо зашепталось над озером, унеслось вдаль, замирая.

— Пошто пришел со стражем? Или боишься старого слугу Стрибога?

— Это мой друг и собрат. От него у меня тайн нет. — Ярослав сказал нетерпеливым княжеским тоном, так что не возразишь.

— Друг хорош в бою да на пиру. Отпусти его. Слуге не пристало слушать то, о чем будут говорить князь с великим богом. Останься один и смиренно подойди к священной воде — тропе Стрибога.

Яришка и Юрко по знаку Ярослава отошли за деревья. Юрко, так и не сняв руки с рукоятки, меча, внимательно следил, что будет дальше. Он не доверял жрецу: все они враги князей! Да и неспроста этот волхв призвал кНязя на беседу с богами, непременно будет клонить к своей выгоде.

Ярослав приблизился к самому озеру. В черной бездонной глубине горели звезды, мигали, будто посмеиваясь над ним, князем, опустившимся до мирной встречи с волхвом... Кто же он, зовущий на доброе слово?

— Кто ты? По какому праву вещаешь невежество?

— Я вещун великого Стрибога, его кудесник. Мне ведома и подвластна вся жизнь. Захочу — напою землю Перуновой влагой, пригоню тучи, а не захочу — сгинут нивы под калеными крылами Стрибожьих внуков. И твое дыхание у меня схоронено. Вещий Стрибог уже подарил через меня твою жизнь тебе...

Юрко покачал головой, усмехаясь: уж очень нехитро этот старый волхв расхваливает себя и своих богов. Пытается подавить волю князя. А сам-то ничего необычного не может сделать, разве только выкинет какую-нибудь мороку жреческую, чтобы поразить думы.

Ярослав тоже начал разгадывать желание волхва.

— Говори, зачем звал? — остановил он строго, взмахивая рукой. Этот старик слишком много брал на себя, можно бы его и оборвать, но надо быть мудрее любого старца, князю не положено терять разум.

— Пошто звал? переспросил жрец. — По доброте твоей. Ты стоишь один у воды — ложа Стрибога, спасшего тебя для великих деяний. Он открыл мне твою тайну: ты, подобно богам, задумал могучее дело — сбирать Русь. Людей удоволить.

—Да! Горе ходит по русским сердцам. Вот мы и созовем самых сильных и храбрых людей.

— Для славы твоих новых богов? — гневно пронесся от воды крепнущий голос жреца.

— Для славы христовой церкви.

— Чужой, незнаемой веры? Привезенной в кошеле, в письменах из заморских стран? Или не стало у русских князей своих дум? Или забыли, что чужого народ душой не примет. Кто отдаст жизнь за твою новую веру?

— Те, кто хотят счастья своему роду, своим детям.

— Но этого все хотят!

— Вот все и пойдут! Пойдешь и ты. И ты поведешь весь люд лесной, обманутый кумирами.

—Смело говоришь, князь. Боги не обидели тебя и разумностью для своей нужды. Чувствую: ты уже видишь мои думы. За этим и звал тебя: я приведу к тебе весь народ окраинный. Кинем клич собратьям-волхвам по реке Дону, Вороне, Воронежу, Сосне...— Голос старого жреца звучал торжественно, в нем будто нарастала большая уверенность в своих силах и правоте. — Ради общего согласия народного ты должен принять наши условия.

— Говори, я слушаю.

— Слушай да не противься сердцем. Мудро обдумай мои слова — они идут от самого великого Перуна. Он объявляет тебя своим сыном, вся его мощь будет твоей мощью. Но пусть восторжествует в твоем новом княжестве наша, издревле истинная вера, светлые капища Перуна.

— Говори! Говори все! — нетерпеливо подгонял Ярослав. Он уже понял, что этот жрец — большой самохвал, но ему хотелось скорее узнать все его требования.

— Издревле известно: князь всесилен через волхва! Вот ты и верни народу старые порядки, старую веру. Ты — мудр, ты и добр, подумай! Не пожалеешь!

— Все сказал? — глухо спросил Ярослав.

— Все! И пусть великие боги низведут на тебя свои милости. С помощью великого Перуна ты наполнишься неслыханным мужеством и затмишь прославленных полководцев. Все князья самых далеких земель придут к тебе с поклоном. Все враги падут перед тобой ниц. Ибо наш народ любезен богу войны...

Ярослав уже не задумывался над словами жреца и откликнулся с озорной удалью:

— Пусть твои боги служат собратству и защите Руси, пусть наставят всех князей Руси открыть свои сердца на доброе содружество, пусть очистят их от зависти и бахвальства.

— Но ты и сам таков! Разве тебя только страдания народа ведут на великое? Ты жаждешь бессмертной славы! А в этом наши древние боги не помогают.