Внук доктора Борменталя

Вдруг Швондер замер, прислушиваясь к чему-то внутри себя, слегка отстранил Василия и, глядя тому прямо в глаза, негромко запел: 

"Наш паровоз, вперед лети!
В коммуне остановка…"

И Василий неожиданно подхватил, глядя на Швондера добрыми собачьими глазами: 

"Другого нет у нас пути,
В руках у нас – винтовка!.."

В середине января в Дурынышах состоялся санкционированный митинг, устроенный Мариной Борменталь.

На площади перед магазином на утоптанном снегу сиротливо стояла кучка людей, среди которых были Борменталь с дочерью, его медсестра и санитарка и еще человека четыре. На крыльце магазина находились Марина и доктор Самсонов, которые держали в руках самодельный транспарант «Президента – в отставку!». И крыльцо, и кучка митингующих были оцеплены омоновцами в шлемах и бронежилетах, со щитами и дубинками. Омоновцев было человек двадцать, прибыли они из райцентра по вызову участкового Заведеева, который вместе с председателем поселкового Совета располагался вне оцепления и командовал операцией. Неподалеку ожидал омоновцев автобус.

Все остальные жители деревни группками располагались поодаль, с напряжением прислушиваясь – что же происходит на митинге, но подойти ближе не решались. Изо близлежащих дворов торчали головы дурынышцев.

Митинг начала Марина.

– Граждане свободной России! – проговорила она, сделав шаг к воображаемому микрофону. – Вчера мы узнали о новых акциях Президента, направленных на установление диктатуры. Его действия стали тормозом на пути демократических преобразований. Президент по-прежнему олицетворяет собою ненавистную власть партократии. Я предлагаю послать резолюцию нашего митинга в Верховный Совет!

Митингующие в оцеплении зааплодировали рукавицами. Остальной народ, как всегда, безмолвствовал. Омоновцы были безучастны, как статуи.

– Слово для зачтения резолюции предоставляется доктору Самсонову, – Марина уступила место коллеге Борменталя.

– Соотечественники! – обратился к народу Самсонов и, развернув бумажку, принялся читать: – «Мы, жители деревни Дурыныши и персонал Центральной районной больницы Великохайловского района, с глубоким возмущением…»

Голос Самсонова, крепкий и звонкий от мороза, далеко разносился окрест. Заведеев наклонился к председателю Совета.

– Можно начинать?

– Давай, Виктор Сергеевич, – кивнул председатель.

Заведеев дал знак рукой, и омоновцы сомкнутым строем, держа перед собою новенькие прозрачные щиты, двинулись на митингующих. Люди попятились. Дурынышцы за заборами, затаив дыхание, наблюдали за невиданным зрелищем.

– Не имеете права! Митинг санкционирован! – выкрикнул Борменталь.

– Митинг прекращается! Оскорбление чести и достоинства Президента! – сложив ладони рупором у рта, прокричал Заведеев.

– В чем именно, Виктор Сергеевич?! – крикнул Борменталь.

– Знаем в чем, Дмитрий Генрихович! – довольно дружелюбно отозвался участковый.

Омоновцы и митингующие уже готовы были вступить в ритуальную схватку, как вдруг с заснеженного склона, вздымая снежную пыль, как солдаты Суворова в Альпах, скатилась со звонким лаем огромная стая бродячих собак голов в триста. Впереди ехал по склону, придерживая шапку, Василий Дружков. Он был в борменталевском ватнике, надетом на свой единственный костюм.

Дурынышцы, не готовые к такому повороту событий, отвлеклись от схватки и уставились на стаю, которая бодрой рысью помчалась к магазину. Василий бежал в середине, окруженный бывшими однокашниками, и не отставал от них.

Зрелище было настолько красивым, что демократы и омоновцы отложили свои дела и, как и жители деревни, уставились на отряд бродячих псов. Однако, через мгновенье в рядах милиции началась паника, ибо в скользящем махе собак угадывалась опасность, и омоновцы, толкаясь щитами, поспешили к автобусу, где и укрылись во главе с начальством. Митингующие тоже было смешались, но Борменталь стоял неколебимо, видя в своре Василия и чувствуя, что он там главный.

Стая сбавила ход, перешла на шаг и, окружив магазин, смешалась с митингующими, точнее, поглотила их, поскольку собак было несметное количество. Псы уселись на снегу и задрали морды.

– Здрасьте, Дмитрий Генрихович! – поздоровался Дружков с Борменталем.

– Василий, ты где пропадал три дня? Мы с ног сбились! – напустился на него Борменталь.

– Щас скажу, – улыбнулся Василий.

– Вась, ты прямо как Маугли, – Алена показала на стаю.

– Маугли? Это профессия или должность? – серьезно спросил Дружков.

– Скорее, должность. Правда, Алена? – засмеялся Борменталь.

– Митинг продолжается! – объявила Марина собакам. – Кто хочет выступить?

– А вот я и выступлю, – деловито сказал Дружков и пошел к крыльцу. Псы провожали его преданными взглядами.

– Люди! – обратился Василий к дурынышцам. – Я про политику не буду. Я в ней не понимаю. У меня несколько объявлений. Объявление первое: собачье-охранному кооперативу «Фасс» требуются проводники. Оплата по соглашению… Объявление второе. Люди! Подкормите псов, будьте людьми! Им работать, деньги зарабатывать для вас же… Не исключена валюта.