Внуки

На противоположном тротуаре, на огромной груде развалин рухнувшего дома, торчал танк, словно вставший на дыбы в борьбе. Из открытого люка свешивался торс немецкого солдата. «Могло быть и моей участью, но мне повезло», — подумал Виктор. Он подумал об этом в последний час войны.

Торжествующе реяло красное знамя на здании рейхстага, купол которого возвышался над горами развалин у Бранденбургских ворот.

VII

Медленно затихал шум боя. Берлин капитулировал. Из бомбоубежищ, подвалов и окон уцелевших домов вывешивали белые флаги. Мужчины, женщины и дети выползали из-под развалин и смотрели в весеннее небо. Светлый голубой свод его, в котором сияло теплое майское солнце, высился над мертвым городом.

Победа!.. Лица красноармейцев лучились радостью, лучились гордостью!

Победа!.. Сто тысяч гитлеровских солдат и их генералов в Берлине сложили оружие.

Победа!.. Советская Армия разгромила фашистские вооруженные силы.

Виктор был совершенно оглушен этим чувством победы. Он прошел на своем танке от Воронежа до Берлина — путь, стоивший огромных жертв и тяжелых невзгод, усеянный руинами, пожарищами и трупами. Но вот победа завоевана, фашизм разбит. Советская Армия — армия победителей — в Берлине, и он, сержант Виктор Брентен, завоевал эту победу вместе со всей армией.

И все же в каком-то уголке его души гнездилась печаль. Он иначе представлял себе встречу с родиной. До последней минуты он надеялся, что, по крайней мере, к концу войны немцы поднимутся на открытую борьбу против своих фашистских супостатов. Ему хотелось бы, чтобы красный флаг на рейхстаге водрузили немецкие рабочие сами, а потом уж протянули бы руки пришедшим советским солдатам, своим освободителям и друзьям. Но Виктор не знал, что творилось в Германии в эти последние месяцы и недели. Танковый полк имени Эрнста Тельмана освободил заключенных одного концлагеря. Это были полумертвые люди, человеческие обломки. Сотни заключенных так и не встали со своих нар; они умерли от голода и истощения. В этом лагере томились и дети. Живые лежали вместе со своими умершими товарищами, ибо мертвых никто не убирал. В последние недели эсэсовские разбойники свирепствовали, как обреченные на смерть, взбесившиеся псы. Того, кто хотя бы за час до прихода освободителей выражал радость, что войне конец, расстреливали на месте или вешали на ближайшем суку. Идя ко дну, фашисты в самый последний момент увлекли за собой сотни и тысячи людей. Они поджигали дома, уцелевшие от бомбардировок, взрывали мосты, в том числе и небольшие, стратегически не имевшие никакого значения. Они затопили водой туннели берлинского метро, в которых укрывались от бомб десятки тысяч женщин и детей, и все, кто искал там спасения, погибли. Уже хорошо зная, что им не удержать столицы, фашисты бросали свои последние ручные гранаты в жилые дома. Им важно было лишь, чтобы Советская Армия, войдя в город, застала там одни развалины и как можно больше трупов.

Изрешеченное снарядами здание рейхстага было в эти дни одним из самых популярных в городе. Каждый красноармеец знал, что на поджоге рейхстага Гитлер построил свое кровавое господство над Германией. Каждый красноармеец знал, что на судебном процессе по делу о поджоге рейхстага Георгий Димитров смело сорвал с фашистов маску демагогов и показал всему миру их подлинные разбойничьи образины. Каждый красноармеец хотел увидеть рейхстаг, побывать внутри этого здания. Его завоевывали в кровавом рукопашном бою, ступенька за ступенькой, камень за камнем. Оно было иссечено снарядами извне, выжжено пожарами изнутри, а могучие каменные плиты, из которых оно было сложено, еще держались, и массивное строение, как израненная, но устоявшая крепость, поднималось над руинами окрестных улиц.

Виктор вместе с товарищами поднялся по разбитой ручными гранатами и пулями и забрызганной кровью широкой каменной лестнице. На почерневших от пожаров каменных стенах, на колоннах красноармейцы высекли приветствия, пожелания, проклятия, лозунги и имена. Любовь и ненависть, страсть и тоска по родине, радость и боль — все, что в этот день победы, день конца страшной разбойничьей войны, могли чувствовать человеческие сердца, было высечено на этих камнях.

VIII

В тот день, когда бывший инспектор государственной тайной полиции в Гамбурге, впоследствии министериальдиректор гиммлеровского ведомства, Гейнц Отто Венер прибыл в Лугано, решилась судьба ганзейского города на Эльбе.

Люди, которым предстояло выбрать одно из двух решений — капитуляция или оборона, собрались в вилле имперского наместника на берегу Аусенальстера.

Курьеры сновали взад и вперед. Каждые полчаса сообщалось о положении на фронтах. И с каждым получасом фронт, поскольку вообще еще могла идти речь о фронте, приближался к Эльбе. Полки, дивизии сдавались, рассыпались, покидали фронт на собственный страх и риск или складывали оружие и ждали, пока их возьмут в плен.