Внутри невидимых стен

Макс сидел у костра и смотрел на пляшущее перед лицом пламя. Сегодняшний день был самым паршивым за все его недолгое пребывание на Зелирии. Разом убивать столько народу ему, кажется, не приходилось еще никогда. И эта Аншари… После всего случившегося ее сластинка почему-то стала отдавать горечью. Стоило ли пользоваться ею? Впрочем, это было уже неважно.

Лика тем временем распаковала рюкзак, набрала воды из колодца, притащила из близлежащего дома небольшой столик и, разместив его неподалеку от костра, накрыла своей скатертью, разместив на ней еду из их запасов.

Не желая расстраивать ее, Макс взял со стола пачку печенья, деревянную кружку воды, которую Лика «позаимствовала» в одном из домов, и вернулся к костру.

Сев, он сквозь красноватые языки огня увидел Мисси – в этот момент она встала с колоды и, вздохнув, куда-то направилась. Видимо, решила лечь спать в своем доме.

– Мисси! – окликнул ее Макс.

Девочка вздрогнула и обернулась.

– Ты наверняка голодна, возьми со стола, что захочешь, и садись к костру. Или поешь за столом, а потом присаживайся рядом со мной.

– Я… – лицо Мисси выразило испуг. – Господин Макс, вы предлагаете еду… мне?

– Да, – кивнул Макс. – Иди кушать.

– Но… Что я должна буду сделать, чтобы отработать еду? – едва слышно прошептала она.

Мисси и впрямь видела подвох во всем, что, впрочем, было совершенно неудивительно, принимая во внимание то, как поступили в отношении ее деревенские жители.

– Ты ничего не будешь нам должна, – попытался улыбнуться Макс. – Мне сейчас очень больно и обидно за тебя и за себя.

Ему стоило большого труда вовремя замолчать и не рассказать ей, что у него были мысли самому их перебить, когда староста развернулся, чтобы уйти.

Девочка помрачнела еще сильнее.

– Ладно, не морочь себе голову, – махнул рукой парень. – Бери со стола еду и садись рядышком.

– Макс, – окликнула его Лика. – Осталась еще одна нога мисюка, сейчас погрею тебе!

– Накорми Мисси, я не голоден, – отозвался он. – Печенья погрызу.

Немного подумав, он решил уже нормально подсластить этот паршивый денек. Макс встал и сделал несколько шагов к столу, чтобы взять шоколадку, но задел ногой перевернутую банку из-под тушенки. «И кто из девок мусор так разбрасывает? А, пофиг!» – выругался про себя он и от души пнул жестянку в стену ближайшего домика, откуда та срикошетила, прикатившись обратно к нему под ноги.

Зря он это сделал.

– Ты что творишь?! Я чуть не оглох и от неожиданности не умер!!! – ну конечно… Хамки, в лучших традициях фиолетового проглота, уже выжрал содержимое банки и спал, накрывшись ею, как заправский рак-отшельник. Видимо, он сам и вскрыл ее.

– Нехрен спать на дороге, я мог и наступить на тебя, – недовольно сказал Макс. – Ладно, прости, о фиолетовый «не-ем-не-сплю-идеал»!

– Сволочь… – Хамки забрал банку, отнес ее в траву у завалинки одной из хижин и, забравшись внутрь, засопел.

По дороге он пару раз заметно расширил ноздри, видимо, принюхиваясь к оставшемуся в ней аромату тушенки. Говорят: «не делай из еды культа». Это явно не про него – пищевой фетишист, как он есть.

Взяв шоколад, Макс вернулся к костру.

* * *

Вскоре к нему присоединились Мисси и Лика. В руках у обеих были деревянные тарелки с мясом. Вельга подошла к ним спустя несколько минут.

– Ты любуешься огнем, Макс? – улыбнулась Лика. – Он всегда красив… Мы поедим мяса и не будем тебе мешать. Правда, Мисси?

Девочка энергично закивала.

– Большое спасибо, что дали мне еды, господин Макс! – малышка буквально сияла.

– Не за что, – вздохнул он.

Пока девушки ужинали с видимым аппетитом, Макс с трудом сумел затолкать в себя лишь полшоколадки. Не было ни аппетита, ни настроения. Но если Вельга и Лика спокойно ели, то Мисси разрывалась между двух огней – ей заметно хотелось буквально наброситься на мясо и съесть его как можно скорее, но стеснительность или страх невесть чего заставляли ее осторожно откусывать маленькие кусочки и тщательно их пережевывать, не поднимая глаз от миски.

– Мисси, ты всегда жила с отцом в этой деревне? – не оборачиваясь к ней, спросил Макс.

Она испуганно подняла глаза. Сейчас эта девочка была больше похожа на затравленного зверька, чем на ребенка. Макс посмотрел на нее и попытался дружелюбно улыбнуться.

– Да, господин Макс. Мой отец работал обувщиком… ну… иногда работал…

Макс удивленно взглянул на маленькую собеседницу.

– Папа чаще… пил, – сказала Мисси, сжавшись в комочек. – Когда была жива мама, он еще сдерживался, но за последний год совсем забросил работу. Он постепенно распродал почти все, что было у нас дома. Две недели назад он продал за дрова мою кровать, и теперь я сплю на полу, – она вдруг осеклась и, вскинув голову, затараторила: – Но папа все равно заботился обо мне! Их с мамой кровать он продал еще несколько месяцев назад! И папа всегда оставлял мне немного еды! Когда он все-таки собирался и что-нибудь делал, то всегда в первую очередь покупал мне покушать. Я голодала не все время, папа не плохой человек!

Макс понял, что по выражению его лица она догадалась обо всех посетивших его мыслях.