Внутри невидимых стен

– Правда! Он очень старался ради меня. Он никогда не бил меня!

– А кто тогда? Я видел синяки у тебя на руках.

– Мне часто доставалось от других детей, – сказала Мисси. – Папу в деревне не любили, над ним смеялись другие взрослые, а их дети могли издеваться надо мной, как им хотелось. Со мной общалась только Ниирва. Она такой же изгой, деревенские женщины ненавидели ее сестру, но мужчины не давали ее в обиду. Однажды один мальчик ударил Ниирву, отец его потом высек, крику на всю деревню было. За меня никогда никто так не заступался. Мы часто играли вдвоем с Ниирвой, а когда папа уходил в запой, Аншари иногда кормила меня. Несколько раз это меня очень выручило. Недавно я упала в обморок возле колодца, а очнулась уже на кровати Аншари… Она очень хорошая девушка, я не могу понять, почему другие женщины ее так не любят.

Макс открыл было рот, чтобы пуститься в объяснения, но быстро закрыл обратно – маловата она еще для таких подробностей.

– Думаю, у них есть причины, – осторожно сказал он.

– Еще я люблю возиться с детьми и хотела подработать нянькой, но меня не хотели брать, боялись, что я заразная… Но если заразишься – долго не проживешь, они знали это. Наверное, им была неприятна я сама.

– Мисси, слушай, а хоть какие-то родственники у тебя где-нибудь остались? – задумался Макс.

– Нет, господин Макс. Мама говорила, что все мои дядьки и тетки погибли во время последней эпидемии, которая прокатилась по Зелирии, когда я была еще младенцем. Из нашей семьи тогда остались только мои родители и я.

Она на миг замешкалась и вдруг, поклонившись, продолжила совсем другим тоном:

– Но я очень благодарна вам, господин Макс, что вы спасли меня и других селян от гибели. Если бы вы не дали отпор бандитам, нас бы всех вырезали!

Она вдруг сжалась в комочек и расплакалась, едва заметно дергая плечами, вспомнив ощущения в момент нападения.

– Это… – она всхлипнула. – Мне… Было очень страшно… Я не хотела умирать… – ее начала колотить дрожь. – Пусть я никому не нужная дочь пьяницы… Мне все равно хочется жить…

Вельга попыталась сесть поудобнее, заодно отвернувшись в сторону и сделав вид, что смотрит куда-то вдаль, а Лика, наоборот, придвинулась чуть ближе к Мисси и слегка погладила ее по волосам. Судьба этих двоих оказалась весьма похожей.

– Все будет хорошо, – прошептала Лика, наклонившись к девочке. – Мы все хотим жить, Мисси.

Макс очень обрадовался, что умари хоть ненадолго перетянула внимание Мисси на себя. Он понимал, что нянька и детский психолог из него весьма посредственные, ведь сейчас он не имел даже представления, что стоит сказать в такой ситуации. И стоит ли вообще что-то говорить.

– Мисси, ложись спать, – наконец подобрал подходящую фразу Макс. – Уже поздно. Мы сейчас тоже на боковую отправимся. Лика, Вельга, все, собирайтесь спать, и так полночи просидели.

Мисси послушно отошла от костра и поклонилась им.

– Спасибо вам за еду! Спокойной ночи!

Глава 22. Нас почти не осталось…

Еще немного молча посидев у костра, друзья устроились отдыхать. Затушив огонь, они осмотрели несколько домов и, выбрав большую хату с тремя кроватями, разместились на ночлег. Постельного белья и прочих благ цивилизации тут не осталось, но спать даже на голых досках было приятнее, чем валяться на земле, особенно Максу в его спальном мешке. Лика, привычная к спартанским условиям, конечно, особой разницы не увидела – она бы и на гвоздях заснула, не заметив, что кровать «не той системы».

* * *

Прошло больше часа, а Макс все не спал. Еще немного поворочавшись на кровати, он встал и вышел на улицу немного проветриться.

Чуть отойдя от двери, он привалился к стене дома и посмотрел в небо.

«Здешние звезды совсем не похожи на земные… Но они так же далеки и молчаливы… И под их бледный мертвенный блеск здесь творится не меньший ужас, чем на моей родной планете…» – пронеслось у него в голове, и Макс сам удивился этим мыслям.

Неподалеку раздался шорох. Переведя взгляд, он увидел Хамки, сидящего на краю колодца и привычно смотрящего в небо. В памяти всплыла фраза, которую саланганец выдал намедни.

– Хамки, – окликнул его Макс. Хомяк удивленно обернулся на него. – Ты обмолвился про Первую войну. Можешь рассказать подробнее?

Хамки вопросительно посмотрел на него, чуть склонив голову.

– Тебе действительно это интересно?

– Да. Если не хочешь, можешь не говорить – мне показалось, что это для тебя больная тема, но…

– Все в порядке, Макс, – перебил его фиолетовый. – Я расскажу. Как раз об этом думал. Это больная тема для любого саланганца, но эту историю мы должны знать и помнить. Ибо пока те события остаются в нашей памяти, живы и все те, кто сгинул в огне Первой войны, отдав себя за Саланган.

Макс невольно затаил дыхание, понимая, что то, что он сейчас услышит, знают немногие, кроме самих саланганцев.