Во Флоренах

«А крепко она держит его в руках», — мелькает у меня мысль. И я рад этому: теперь у них уже все прочно. Но размолвка с Владимиром Ивановичем меня угнетает. Чего бы только я не дал, чтобы заставить одуматься старого учителя, которого я так люблю и уважаю!

Андрей Михайлович очень доволен, что дело приняло плохой оборот. Теперь он изо всех сил старается доказать виновность Горци. Тем самым он хочет и со мной рассчитаться. Даже детям, которых допрашивает директор, очевидно его пристрастие.

…Горцю вызывают последним. В кабинете директора трое: Андрей Михайлович, Михаил Яковлевич и я. Не знаю, зачем понадобилось Андрею Михайловичу наше присутствие при разговоре с «виновным». Горця, взволнованный, мнет шапку в руках, готовится к защите.

— Кто опрокинул шкаф? — вопрос директора звучит так, как если бы он спросил: зачем, ты, Горця, опрокинул шкаф?

Мальчик молчит.

— Мне некогда с тобой время терять, — нетерпеливо добавляет Андрей Михайлович.

— Горця, — обращаюсь я к мальчику. — Раз ты молчишь, значит, виноват. Почему ты не хочешь сказать нам правду?

— Степан Антонович, я ничего не знаю. Первый раз слышу о каком-то шкафе.

Мальчик смотрит на меня ясными, правдивыми глазами. Они не лгут. Андрей Михайлович спрашивает его с издевкой:

— Может, я это сделал или Степан Антонович?., По щеке Горци поползла слеза, за ней другая,

Он смотрит в окно и все мнет свою шапку.

— Иди, — говорит ему Андрей Михайлович. — Через два-три дня ты узнаешь о нашем решении.

«О нашем решении!» Поставит вопрос на педсовете об исключении мальчика из школы. Надеется, что теперь Владимир Иванович поддержит его.

— Спокойной ночи, товарищи!

Я выхожу на улицу радостный, окрыленный. Партийная школа уже работает. Сегодня первый день, и все в сборе — шестнадцать человек. Просторную, светлую комнату, четвертый класс, освещает электрическая лампочка.

Оня Патриники в новом костюме, он надевает его только по воскресеньям. На груди у Бурлаку сияет «Красная Звезда». Андриеску в военной форме. Сапоги у него блестят, как зеркало. Все свежевыбриты. Перед каждым слушателем Краткий курс истории партии.

Первая лекция — «История партии — марксизм-ленинизм в действии». У меня она написана. Но я не читаю, а говорю. Рассказываю об основных этапах жизни нашей партии, о ее славной борьбе и победах. Стараюсь, иллюстрируя свои мысли фактами, провести основную идею лекции: партия победила и привела народы Советского Союза к социализму, потому что она всегда высоко держала ленинское знамя и была беспощадна в борьбе с врагами.

Историю партии мы изучаем не только для того, чтобы знать ее прошлое. Мы черпаем из этого неиссякаемого источника все, что нужно нам сейчас, в нашей борьбе за коммунизм. Только тот, кто знает теорию и историю большевизма, может быть настоящим коммунистом, в правильно руководить массами и избегать ошибок.

Стараюсь говорить как можно проще. То, что может оказаться недостаточно ясным, поясняю примерами. Основные тезисы диктую. Оня Патриники сидит рядом с Андриеску и, когда не успевает записывать, спрашивает у него. Диктую медленнее, повторяю каждую фразу.

Трудно говорить два часа подряд, и теперь, после лекции, я отдыхаю. Выхожу на школьный двор. Погода хорошая. На звездном небе показался бледный серп луны. Легкий ветерок поднимает и несет листья, уже покрытые осенней ржавчиной.

Репродуктор около сельсовета транслирует концерт из Кишинева. Доносится мелодия «Ляны». Немного ниже школы поют и танцуют парни с девушками. Слышится смех, веселые голоса.

По дороге медленно идет парочка. Он обнимает ее за талию. Она, тонкая и трепетная, положила голову ему на плечо. Парочку обгоняет автомобиль. При свете фар я узнаю брата Марицы Курекь. Стройный, красивый парень. На днях он уезжает на курсы трактористов и, видимо, прощается с любимой девушкой.

Беззаботная молодость… Как мало выпало ее на мою долю! Когда я учился в гимназии в Бельцах, а позже в Ясском университете, мне приходилось зарабатывать себе на хлеб. Потом война… Незаметно промчались годы в институте. И вот мне уже двадцать восемь лет. Неужели старею?

Дома смотрюсь в зеркало. На висках несколько серебряных ниток. Между бровями глубокая складка — печать военных лет… Но довольно. Пора приниматься за работу. Завтра педагогический совет. Нужно подготовиться. Послезавтра опять лекция в партийной школе. На столе работа Ленина: «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?» Начинаю писать конспект лекции.

Через несколько дней заходит ко мне Штефэнукэ. — Извините, Степан Антонович. Вы заняты? Говорит он со мной по-дружески и с искренним уважением. Я вспоминаю нашу встречу в правлении колхоза, когда он мне предложил исправить отметку Григорашу. А теперь как будто другой человек.

— Прошу вас, садитесь. Как Мика Николаевна провела сегодня занятия?

— Очень хорошо! Я даже не ожидал, Степан Антонович. Такая молоденькая, совсем еще девочка!.. Да, свое дело знает!..

Вижу, что Штефэнукэ хочется мне еще что-то сказать, но он не решается.

— А вообще вы довольны школой? — спрашиваю я его.