Во Флоренах

Из Кишинева, оказывается, приехали рабочие, с того завода, где были Андриеску с Бурлаку. Пятьдесят человек, на четырех грузовиках. Привезли электрическое оборудование. Завтра и колхозники выйдут на стройку. Вот Андриеску и сказал Михаилу Яковлевичу, что вечер молодежи, намеченный на будущее воскресенье, нужно перенести на завтра. Необходимо срочно готовиться!

— Вот горе! — всплескивает руками Мика Николаевна. — Когда же мы успеем устроить репетицию?

— И как быть с днем рождения? — добавляет Михаил Яковлевич.

Мика Николаевна улыбается:

— Ну, стакан вина-то мы все-таки выпьем, правда, Степан Антонович? А потом хоть всю ночь будем работать!

Утром на стройке собирается огромное множество людей.

— Ну что вы скажете, Степан Антонович? — разводит руками Оня Патриники. — Я всю свою бригаду привел, всю бригаду, право слово. Просим: дайте нам работу! Не дают!..

— А кто тебя просил всех приводить сюда! — набрасывается на него Штефэнукэ. — Мне столько людей ре нужно! Не нужно, понимаешь ты?

— Ну вот! Один начальник говорит: — «Приходи», другой: — «Зачем пришел?» Порядки!.. — возмущается Оня.

— Да все это Бурлаку виноват! Какого переполоху наделал! Не я уже, выходит, председатель колхоза, а он. Распоряжается!..

Штефэнукэ не спал всю ночь. Глаза у него усталые и злые. Вчера его вызывали в райком. Он вернулся поздно ночью и лишь тогда узнал о приезде шефов. Гости уже спали, и Штефэнукэ не мог спросить их, что они намерены делать в первый день и сколько людей потребуется для этого. А между тем Бурлаку и Андриеску еще вечером объявили, что все колхозники должны утром выйти на стройку. Они и не позаботились о том, чтобы вместе с приехавшими шефами выработать план работ. Им бы только людей поднять! Ну, а когда речь идет о постройке электрической станции, вызвать у колхозников энтузиазм совсем нетрудно. Известие, что из Кишинева приехали инженеры и техники и что они привезли нужное оборудование, взволновало всех. В селе только и говорили о завтрашней работе, о выходе на канал. Электрическая станция! Чего бы ни сделали жители Флорен, чтобы видеть ее уже готовой! Электричество стало заветной мечтой села.

Но чем все же занять сотни собравшихся на стройку людей? Экскаватор работал здесь больше месяца. Котловина вся вычищена, плотина поднята, вырыто три канала, по которым можно будет гнать воду в Кэприуну, в Царалунгу и Валя-Сакэ. Следовало бы рыть еще, чтобы вода могла течь прямо на поля. Но эта работа еще не запланирована, и делать ее наспех не стоит.

— Чем мне занять столько людей? — не отступает от меня Штефэнукэ, словно я собрал сюда эту толпу.

— Вон идет Бурлаку! — обрадованно говорит Патриники.

Бурлаку нас уже заметил. Он быстро шагает вдоль плотины. Штефэнукэ кричит ему на расстоянии:

— Где у тебя голова? Зачем ты столько людей нагнал?

— А что, много? — кричит в ответ Бурлаку и, уже тише, приблизившись к нам: — Человек сто я думал использовать для помощи гостям из Кишинева. Ну, и чтобы убрать здесь — тоже нужен народ.

— Вот и правильно, — говорю я. — Часть людей будут порядок наводить у плотины, хотя бы до обеда.

Оня напоминает, что нужно еще вычистить после экскаватора канал в направлении Царалунги. Что касается его, Они, то он хотел бы пойти со своей бригадой в Кэприуну. Хотя план орошения еще не готов, маленький канал вдоль рощицы все равно необходимо прорыть. Вода потечет по всему косогору, а там помидоры. Так что польза, несомненно, будет. Таков его план, как бригадира огородников.

Когда, наконец, все стали по местам, ко мне подходит Бурлаку и говорит:

— Вот видите, хорошо, что много народу собралось. — Для всех нашлась работа.

— Ничего хорошего! — отвечаю я с досадой. — Вам бы только пошуметь! И когда вы научитесь работать организованно?

Лицо Бурлаку хмурится. Но не проходит и минуты, как он, лукаво улыбаясь, говорит мне:

— А все-таки, Степан Антонович… Посмотрите вон туда. Видите, кто там работает? Андроник Ника с женой. Даже Кланца вышла на стройку вместе со всеми! Это ведь чего-нибудь да стоит…

Позже приходит Иванов. С ним какая-то женщина.

— Мария Бусуйок! — представляет он мне ее. — Будьте знакомы, Степан Антонович!

Мария Бусуйок? А, — вспоминаю я, — эта та, которая была на курсах бригадиров. Мне еще третьего дня сказали, что она возвратилась из Кишинева, но я ее не видел. Мария Бусуйок — статная, круглолицая, уже немолодая. Она с первого взгляда внушает к себе уважение. Глаза у нее большие, умные и проницательные. Мы с минуту разглядываем друг друга с головы до ног. Мне хотелось бы сказать Марии Бусуйок какие-то добрые слова, но я их не сразу нахожу. Мы оба молчим, но тут на помощь нам приходит Иванов:

— Райком принял решение создать во Флоренах первичную партийную организацию. Думаю, что лучшего секретаря для этой организации, чем товарищ Бусуйок, трудно найти.

— Вот это дело! — говорю я. — Много слышал о вас, и только хорошее.

— И я о вас, Степан Антонович! — отвечает она улыбаясь.

— Пойдем посмотрим, что делают гости, — предлагает Иванов.