Во имя нигилизма. Американское общество друзей русской свободы и русская революционная эмиграция (1890-1930 гг.)

Несколько раз в журнале сообщалось об удачных побегах ссыльных из Сибири в Америку. Факты бегства заключённых в Новый Свет также преподносились как свидетельство их страданий и притеснений, которые и вынуждали осуждённых на побег. На страницах журнала проводилась мысль об огромном желании ссыльных попасть в Америку с целью обрести долгожданную свободу. В январе 1894 г. во «Free Russia» было опубликовано письмо ссыльного из Иркутской губернии, в котором он извинялся за то, что «не может начать новую жизнь в Новом Свете» из-за своего преклонного возраста: «если бы не это, я был бы обязан сбросить мои оковы и однажды задышать чистым и свежим воздухом в свободной стране»[390]. Несколько ранее, в конце 1893 г., внимание «Free Russia» привлёк успешный побег с Сахалина в США десяти заключённых, которые, благополучно добравшись до Сан-Франциско, были арестованы, но спустя несколько дней выпущены на свободу по распоряжению министра финансов, не нашедшего в этом случае нарушения иммиграционного законодательства. Уже после разрешения инцидента в журнале было опубликовано воззвание, составленное беглецами во время нахождения в американской тюрьме. Документ являлся, по сути, отчаянной мольбой о предоставлении им политического убежища. Бывшие сахалинские узники заявляли о готовности «скорее остаться в ваших тюрьмах, чем вернуться назад в Россию»[391].

Вместе с тем американский журнал уделял значительно меньше внимания страданиям и притеснениям ссыльных и каторжан в Сибири по сравнению с английским изданием. Объясняется это не только тем, что подборка материалов для журнала была делом одного человека, но и тем, что Нобл не был знатоком этого вопроса, каковым был один из редакторов английского издания Ф. Волховский, проведший около одиннадцати лет в сибирской ссылке. Так, Волховский на правах свидетеля неоднократно выступал против заявлений английского журналиста Гарри де Виндта, защищавшего русское правительство в книге «Сибирь как она есть», написанной в ответ на выступления Кеннана[392].

Куда больше внимания Нобл уделял критике религиозной политики и преследованиям религиозных сект в Российской империи. Хотя оба издания постоянно писали о гонениях на верующих, не принадлежавших к православной церкви, освещали они этот вопрос по-разному. Если английское издание делало акцент на ответственности государства за преследования религиозных меньшинств и ничего не сообщало об участии церкви, то в американском издании неизменно подчёркивалась негативная роль православия в подавлении религиозной свободы. Объектом атаки Нобла были как собственно православное мировоззрение, так и институт православной церкви. Православие критиковалось с просвещенческих позиций как источник «невежества, бедности и косности». Нобл допускал, что основная масса православных «счастлива в своей дремучести <…> являясь в этом отношении истинными потомками славян XVI века, которые сбросили одно иго только для того, что взвалить на себя другое». Журналист при этом ни на минуту не сомневался, что для просвещения и преодоления отсталости России необходимо отвергнуть такую веру как «нетерпимую» и «суеверную»[393]. Нобл с сочувствием относился к русским революционерам, отвергнувшим православие во имя атеизма. Русский нигилизм с его отрицанием бога воспринимался Ноблем как новая религия для просвещённых людей, своеобразная «революция в умственных привычках» русских[394]. Соответственно, церковь как институт и «главный столп самодержавия» рассматривалась в качестве препятствия, которое следовало устранить для дальнейшего распространения рационализма и свободы вероисповедания в России. Именно православная церковь, по его убеждению, являлась оплотом «духовного деспотизма во имя интересов государства»[395].

Во всех случаях преследования штундистов, толстовцев, меннонитов, католиков интерпретировались как наказание за отклонение от православия или за отказ сменить веру[396]. В начале 1894 г. «Free Russia» стал инициатором кампании протеста против действий русских властей в литовском городе Крожи (ныне местечко Кражяй (лит. Kražiai) Кельмеского района Литовской республики), где 23 ноября 1893 г. были убиты католики, протестовавшие против закрытия местного костела[397]. Со страниц журнала с осуждением насилия выступили лидер литовской общины в США Джон Сцлупас и священник из Плимута Александр Бурба. Хотя в резолюции, принятой литовцами города Шенандоа, помимо протеста против политики царской России, был выдвинут призыв «вступать в тесный контакт с друзьями русской свободы», какого-либо отклика он не получил[398].