Во имя нигилизма. Американское общество друзей русской свободы и русская революционная эмиграция (1890-1930 гг.)

Свой ответ читателю Нобл представил в качестве тезисов, обосновавших взгляд на движение за Свободную Россию как «дело всего человечества». По его мнению, все критические замечания представляли несомненный интерес, но только как типичный пример рассуждения сомневающихся сторонников движения. Поэтому он предложил совершенно иной взгляд на поставленные вопросы. Нобл не считал, что эгоистические интересы аристократии и невежество крестьян должны каким-то образом беспокоить или смущать сторонников политических реформ. В качестве доказательства он использовал пример из истории антирабовладельческого движения в США. Соответственно, как в своё время аболиционисты добились свободы для чёрного населения Америки, точно так же нужно было просвещать необразованное крестьянство России. Поэтому понимание, что в своей основной массе русский народ не стремился заполучить политические и гражданские свободы, никоим образом не являлось предлогом оставить всё как есть в самодержавной России: «Мы не имеем права удерживать в рабском состоянии человека лишь по той причине, что он до сих пор не знает, что такое быть свободным»[417].

Нобл не считал русских нигилистов «небольшой сектой», поскольку не сводил проблему к простому подсчёту количества участников в оппозиционном движении. Значение действий русской оппозиции для журналиста заключалось в том общественном резонансе, который вызывало их сопротивление режиму. Что касается «неведения» императора и центральных властей относительно грубых нарушений прав подданных, то, по мнению Нобла, исправлять их была призвана более совершенная политическая система, а не лично царь. Наконец, относительно достоверности сведений Кеннана и подобных ему авторов американский журналист счёл нужным заметить, что их никак нельзя назвать просто путешественниками. Нобл утверждал, что исследования и Кеннана, и других авторов основаны не только на поверхностных личных наблюдениях, но и на подробном изучении страны и её политической системы[418]. Защищая дело АОДРС, Нобл и в этом ответе, и в других статьях ссылался на идею об уникальной роли Америки как передовой демократии и примера для подражания. Даже в последнем номере журнала, прощаясь с читателями, он не преминул напомнить, что и в дальнейшем необходимо пытаться «распространить благо свободных институтов на политических рабов России»[419].

Активистам движения требовалось также убедительно доказать американским читателям, что русские социалисты и нигилисты, прибегавшие к насилию в борьбе с самодержавием, не имели ничего общего с анархистами, которые были казнены за взрывы в Чикаго 4 мая 1886 г. Участники АОДРС прекрасно осознавали, что американское общество под воздействием трагедии в Чикаго было обеспокоено подъёмом анархистского движения и активным участием в нём «новых иммигрантов». Как им казалось, подобные настроения могут негативно сказаться на восприятии деятельности Общества[420]. Впрочем, для тех же Нобла и Кеннана было не впервой заниматься апологией русских революционеров. Ещё в 1880-е гг. Нобл в книге «Русский мятеж» и Кеннан в своей знаменитой серии статей в «Century» оправдывали террор русских нигилистов как вынужденные, крайние меры в условиях отсутствия политических свобод[421]. Поэтому не удивительно, что данный тезис активно использовался на страницах «Free Russia» для объяснения особенностей политической борьбы в России. Сторонники движения за свободную Россию отвергали любые уподобления нигилистов американским анархистам, прежде всего исходя из отличий в политических режимах двух стран. У. Армстронг настаивал на правоте действий нигилистов, которые, по его мнению, вынуждены добиваться политических свобод в отсутствие возможностей для легальной борьбы в то время, как местные анархисты использовали насилие в стране, где «доступны законные способы для защиты своих прав»[422]. Нобл также объяснял насилие русских нигилистов непризнанием в России «самых элементарных политических прав»[423].

Не признавая тождество революционеров с «динамитчиками», активисты АОДРС стремились неоправданно расширить границы понятия «нигилист». В статье «Иммиграция нигилистов» Нобл объявил нигилистом всякого, кто «недоволен положением дел в России» и «не согласен с правящими кругами»[424]. Кеннан сравнивал нигилистов с «умеренными либералами», прибегавшими к террору лишь для достижения «представительной формы правления» и созыва Национальной ассамблеи, избранной народом. Согласно такому видению, «нигилистом» оказывался любой участник оппозиционного движения в России и добивавшийся для своей страны тех же политических свобод и институтов, какие уже существовали в Америке[425]. Соответственно, борьба революционеров за политические права имела свою аналогию в американской истории.