Во сне и наяву

Да, под газетой был большой, больше ее ладони, фиолетовый маслянистый листок фикуса. А под ним еще слой газеты, и там следующий лист. Всего Светлана насчитала четыре крупных листочка этого растения.

– Судя по тому, как это упаковано, части растения представляли для его хозяина большую ценность, – заметил Лю. – Я недавно видел, как два существа дрались за обладание подобными листьями.

Может, и так, но Светлана помнила страшные судороги, которые ее донимали несколько минут после того, как она намазала соком этого растения свои руки. Так потом руки еще и болели, да и до сих пор мышцы не отошли.

Она снова уложила листочки в коробку, ей было непонятно, что делать с ними. Она помнила судороги, но и не забывала удивительную легкость в руках. Ладно, она решит позже. К другим вещам Лю не проявил интереса, и девочка разложила все по местам. Кроме разрезанной бутылки, из которой вытекла почти вся вода. Света ее выбросила в кучу мусора. А Лю заметил:

– Судя по моим наблюдениям, вода представляет для вашей биологии ценность. Но я заметил, что вы, Светлана-Света, никогда ей не пользуетесь.

– Это потому, что у меня ее нет, – ответила девочка. – Когда жарко, то очень хочется пить, но где ее тут взять, воду-то?

– Я знаю, где есть жидкости для употребления, они не похожи на воду, но они там стоят в таких же переносных резервуарах, как и тот, что вы только что выбросили.

– В переносных резервуарах? А, в бутылках, что ли? – не сразу поняла девочка. – Да, мне нужна вода.

Она подумала, что если даже вода будет плохой, то хорошая пластиковая бутылка ей точно не помешает.

– Завтра я вам покажу то место, если мы пойдем к Черте, то нам как раз его проходить, – произнес Лю.

У Светланы как-то сразу потребность в бутылке и отпала. Она даже подумала о способе отказаться от похода. Вся эта затея отчего-то ей уже не нравилась, но отказаться она боялась. Вдруг Лю перестанет помогать ей. О, эта мысль была еще хуже, чем мысль о походе к Черте и за Черту. Она даже собиралась переселиться сюда, в депошку. Поближе к Любопытному и под защиту серебряного мха. Только мысль о том, что прямо напротив, в двух десятках метров от здания, будет бесноваться и вешать разных существ на заборе Аглая, останавливала ее. Впрочем, Аглая была босой в тот раз, когда она поймала девочку. Может, все-таки… Нет, Света не могла тут оставаться. Если чокнутая ее увидит, ни мох, ни Лю никак не смогут помочь. Так что лучше держаться отсюда подальше.

Когда Лю сказал, что ему пора, она немного загрустила, но потом решила, что сегодня останется тут, не пойдет к двадцать восьмому дому и закончит с уборкой.

Она сгребла грязь из своей комнаты и выбросила ее за порог. Пыль стояла невыносимая и жара тоже, но вот отвратных мух стало поменьше, вот теперь бы девочка с удовольствием попила. Она села в углу, достала из рюкзака монеты. Стала снова их рассматривать, вспоминая слова Любопытного: «Это будет вопиющим эксцессом». Время – то, время – се, Поток – не Поток. Она считала, что Лю просто зациклен на своем времени, и ко всем этим россказням относилась весьма скептически. Нет, Любопытный, конечно, умный, но… «А кусака-то взял и попал в мою комнату. И плевать ему было на время. И времени на него, судя по всему, тоже. И кусака-то был побольше монеты».

Она завернула монеты в узелок. Все, кроме одной золотой. Спрятала узелок в рюкзак, а монету в карман. Прихлопнула наглую муху, что собиралась укусить ее в потную щеку, достала коробочку и раскрыла… Она хотела еще раз посмотреть листья фикуса.

Но от этого занятия оторвал шум с улицы. Шум был такой, что перекрывал нудное жужжание мух в депошке. Она встала, подошла к окну, что выходило как раз на больничный забор, и совсем немного приподняла пластину жалюзи. А на улице, у висящего мальчика, она увидела трех странных животных. Сначала показалось, что это тощие и горбатые пятнистые собаки, высотой ей до пояса. Опасные, сразу видно. Девочка сразу оценила их, от таких не убежишь. Ей захотелось взять палку в руки. Потом она разглядела их получше, головы у них оказались не собачьи – круглые, скорее кошачьи, только челюсти не как у кошки, а мощные.

«Кошки. Тощие, огромные кошки». Животные стали, подпрыгивая, виснуть на обгрызенных ногах мальчика. Крутиться, отрывая от них куски. «Когтей у них нет, зато челюсти… Вот кто обгладывал ему ноги и разгрызал кости. Это в придачу к Аглае. Пипец!»