Во власти огненного наследства

И как это обычно бывает, женщины, конечно же, стали рыдать вместе с ним. Этих милых созданий не нужно учить сострадать чужому горю, особенно, когда речь идет о близком человеке. Они плачут, когда им плохо, и плачут, когда им радостно. Они – профессиональные плакальщицы и просто крестят мир в своих слезах. И, как ни странно, постояв вот так с ними в обнимку и изливая свое горе в слезах, Атэс через какое-то время успокоился и почувствовал, что ему стало легче на душе.

Плот с лежащим на нем прахом почти догорел, и народ постепенно стал расходиться. Оглянувшись, Азар вдруг обратил внимание на одиноко стоящую чуть поодаль знакомую фигуру. Это был Серт, который смотрел на него исподлобья и как будто чего-то ожидал. Улыбнувшись, Атэс вздохнул, и пошел навстречу другу.

Подойдя, он остановился и, глядя парню в глаза, сказал:

– Слышь, ты… это… прости меня, а? Я думаю, что… я зря так на тебя… В общем… я был неправ.

Какое-то время Серт стоял и смотрел на него, как будто осмысливая сказанное. Затем у него комок встал в горле, и он порывисто подошел к другу и протянул ему руку.

Пожав ее, Атэс улыбнулся, покачав головой, и ничего не сказал, потому что слова были излишни.

Затем они пошли вместе прочь с места похорон, и Серт, как ни в чем ни бывало, спросил:

– Что ты теперь думаешь делать?

– Ты о чем?

– Ну, в том смысле, что… – Серт замялся, и Атэс понял, что тот все еще помнит нож у своей шеи.

– Значит, Бывалый тебе все-таки что-то рассказал? – спросил он совершенно спокойным тоном, и в его голосе не было ни тени угрозы или сожаления.

– Нет. Но он уклонился от ответа, и я итак все понял? Мне интересно, что он тебе рассказал перед… смертью.

Азар какое-то время размышлял, а потом ответил:

– Мне он рассказал все.

– Ну, то есть, это правда, да? Получается, что Эмиль прав, и ты, все-таки, принц?

– Ну, принц, это громко сказано, но…, да, я сын Ятона.

И хотя Серт был уже готов к этому ответу, у него при этих словах по спине побежали мурашки.

– Значит, тебя похитили… из дворца? – Спросил он удивленно. – А что… что тогда произошло с настоящим сыном Кратиса?

– Армиль ранили, и у нее случились преждевременные роды. Ребенок родился мертвым. И поскольку их атаковало царское судно, она захотела отомстить царю. Я тогда… всего несколько дней как родился. Она заколола мать, и… забрала меня.

Он замолчал, и какое-то время они просто шли. Затем Атэс медленно и задумчиво проговорил:

– Знаешь, я очень рад, что меня воспитывала Арина, а не эта…

Он видимо хотел назвать ее каким-то грубым словом, но почему-то сдержался, и только еще раз вздохнул.

– Что думаешь теперь делать? – снова спросил Серт. – Ведь, получается, что царь Ятон – это твой настоящий отец! И он все еще жив! Он, наверное, все еще думает о тебе и надеется, что ты тоже все еще жив и однажды найдешься?

– Ага! Особенно он будет несказанно рад, когда узнает, что я воспитывался в пиратской семье? – с сарказмом ответил Атэс.

– Так, а мы ему не скажем. Зачем ему это знать?

– А что, врать ему?

– Ну…, как бы… да. А что тут такого?

– Да, не хочу я врать. Он ведь наверняка будет спрашивать. И что, сказочки ему рассказывать…? Хотя, что я говорю? Это звучит, как будто я уже добился его аудиенции, и мы разговариваем по душам.

– Почему нет? Разве ты не этого хочешь?

Атэс пожал плечами.

– Не знаю. …Теперь не знаю, – он глубоко вздохнул. – А ведь раньше мне казалось, что я знаю, кто я и чего хочу. А вот теперь… Но, так или иначе, я однозначно хочу попасть во дворец.

– Делов-то. Крюк через забор, и там.

– Смеешься? Это же не кража! Я же не могу заявиться к царю в опочивальню ни с того ни с сего. Здрасьте, я ваш сыночек! Я его так только напугаю. Лучшее, что может из этого получится, это то, что он позовет стражу, и …прощай свобода.

– А как тогда? У тебя уже есть план?

– Да, есть кое-какие мысли, но пока что это только размышления.

– Так, может быть, тебе нужна помощь? – в голосе Серта прозвучала надежда.

– Хочешь мне помочь?

– Конечно! – С радостью воскликнул он. – Мы же друзья!

– Что ж, надеюсь, нам за это не отрубят головы, – сказал Атэс, и оба засмеялись.

Серт какое-то время молчал, а затем, усмехнувшись, сказал:

– А ты изменился, парень.

– Ты о чем?

– Ну…, это твое, типа: «Не хочу врать». Раньше ты бы солгал, и не зажмурился. А сейчас… Короче, ты окончательно спятил.

Атэс остановился и посмотрел другу в глаза. Его взгляд был серьезным и глубоким. Затем он продолжил путь и задумчиво проговорил:

– Не знаю, смогу ли я объяснить, что со мной происходит все это время. С момента нашего разговора с Эмилем я столько всего передумал. …Получается, что я – царский сын. И… разве может царский сын быть лживым? Хотя, с другой стороны, а разве царские дети не лгут? Конечно же, лгут, но… по идее, не должны, если, конечно, они понимают, кто они… В общем, не знаю. Все как-то поменялось. Мне теперь просто не хочется делать многое из того, что раньше казалось обычным и приемлемым.

Серт усмехнулся и ответил так, будто все, что только что было сказано, это где-то на луне.