Во всем виновато колдовство

—Повторяю, — деловито сказала она. — Посыпать лоб обоих высушенным жабьим потом, произнести «Объединянтус» и сделать четыре волшебных хлопка.

—Правильно, девочка моя, и ваши родители снова будут ворковать, как голубки. — Госпожа Шикетанц помахала Лисси рукой.

—А как вы можете видеть нас через зеркало? — спросила Лисси.

—Хотите узнать, что такое танец хула? — послышалось вместо ответа.

Девочки закивали.

Маленькая, сухонькая старушка отошла на несколько шагов назад, так что теперь в зеркале виднелась почти вся ее фигура, подняла руки и затанцевала. Она двигала бедрами, и ее длинное пурпурное платье колыхалось из стороны в сторону.

—Ало–а… Э… Ало–а… ой!.. — громко запела старушка.

Тинке и Лисси казалось, что они смотрят фильм про Гавайи. Неожиданно госпожа Шикетанц оборвала танец и извинилась:

—Дальше я еще не разучила. Пока! Она помахала на прощание и исчезла.

Вместо нее в зеркале появились отражения Лисси и Тинки.

Многочисленные полки в гостиной по–прежнему пустовали. Девочки до сих пор не вернули на место странные пузырьки и баночки с загадочными порошками и мазями.

—Ну, за работу, — скомандовала Тинка.

Колдовство, колдовство, колдовство…

Скоро разноцветные склянки с новенькими этикетками заняли свои места. Тут было все: от сухих муравьев до порошка с не очень–то аппетитным названием «Зубные камни двугорбых верблюдов».

Тинка отыскала коричневую бутылочку с высушенным жабьим потом. Она уже собиралась уйти, но Лисси остановила ее:

—Эй, понимаешь… я знаю, как наше колдовство подействовало на Маркуса… — Это было нелегко, но Лисси продолжила: — Он не такой уж плохой, но только впутался в такие глупости…

Слушая рассказ Лисси, Тинка не удержалась и пару раз печально вздохнула.

«Влюбленная корова», — снова подумала Лисси.

У меня есть идея, как можно ему помочь, — сказала Тинка. — Конечно, это не очень приятно, но мы должны помогать друг другу. Даже мальчишкам.

И она поделилась с Лисси своим планом, выслушав который ее подруга принялась хлопать себя по бедрам. При этом она заливалась веселым смехом.

—Обязательно так и сделаем! — закричала Лисси и кинулась за красной книгой с любовными заклинаниями.

Когда девочки уходили из волшебного дома, было четыре часа. Госпожа Клювель работала по понедельникам до обеда. Девочки были уверены, что им достанется на орехи.

Переступив порог дома, они поняли — что–то не так. На кухне не пахло обедом, а из родительской спальни, находящейся на первом этаже, доносились такие звуки, словно кто–то энергично опустошал шкафы.

Лисси осталась в засаде, а Тинку послала на разведку.

На большой кровати лежали два открытых чемодана, куда Грит бросала свои вещи. Глаза у нее были заплаканные, и она постоянно шмыгала носом. Тинку снова начали терзать угрызения совести, ведь во всем была виновата она.

—Мам, — тихо произнесла девочка. Госпожа Клювель посмотрела на дочь и смахнула слезы.

—Сокровище мое, я чуть было не совершила самую большую ошибку в моей жизни. Не знаю, как я могла так ошибаться в этом человеке.

Тинка вовремя прикусила язык. Правой рукой она незаметно залезла в карман брюк, открыла маленькую баночку с порошком и окунула в него палец. Крупинки прилипли к коже, но палец застрял.

Как некстати!

Пока мама рыдала, Тинка изо всех сил пыталась высвободить палец. Наконец он с тихим чпоком выскочил. Тинка увидела, что несколько крупинок осталось на пальце, и, не долго думая, прижала их ко лбу Грит.

—Объединянтус, — прошептала она и четыре раза хлопнула в ладоши.

Грит удивленно покрутила головой:

—Что?.. Как?.. — Но тут подействовал жабий пот.

Тинка поразилась, как быстро все произошло и каким сильным оказалось это волшебное средство.

—Борис… Я… я должна ему позвонить, — проговорила Грит и просияла.

Тинка услышала, как телефон соединился с кабинетом доктора Тедимайера, который находился в этом же доме на первом этаже.

—Грит! — рявкнул он в телефонную трубку.

—Борис, — ответила Грит так, словно Борис пропел для нее ночную серенаду.

Тинка оглянулась на Лисси и вопросительно развела руками. Достав из кармана порошок, она протянула его Лисси. Та схватила баночку и исчезла.

—Так дальше не пойдет! — горячился Борис.

—Привет, папа. — Ласковый Лиссин голосок должен был бы насторожить ее отца. Дочь никогда не любила телячьих нежностей.

—У меня совсем нет времени, мне нужно поговорить с Грит, потому что… — заворчал Борис Тедимайер.

Но Лисси, видимо, ухитрилась посыпать его лоб порошком.

—О! Как я ее люблю, я люблю ее сильней, чем прежде, — запел он, как скрипка в летнюю ночь.

Раздались торопливые шаги. Грит на крыльях любви летела к своему жениху.

Раскрыв друг другу объятия, влюбленные одновременно оказались у разделявшей их двери и, торопясь преодолеть последнее препятствие, больно ударились об нее и застонали. Под двойным напором дверь затрещала, а Борис и Грит повторили попытку каждый со своей стороны.

Лисси сделала вид, что наигрывает на скрипке какую–то слащавую мелодию, а Тинка скривила физиономию. Она вытерла со лба пот и с облегчением вздохнула:

—Уф, сработало.