Во всем виноваты грушевские караси

Ребята из села Старосельцево просидели за удочками до самой темноты. Когда стемнело настолько, что трудно стало различать поплавки, они вскарабкались по косогору к своему мототранспорту, новенькому «ИЖ»-56 достали свертки с ужином и расположились тут же на траве. Появилась обязательная емкость за два рубля восемьдесят семь копеек. Рыболовы чокнулись, крякнули и принялись за вечернюю трапезу. Когда они закончили свой поздний ужин, послышалось тарахтенье мотоциклетного мотора, затем показался бледный свет и к ним подкатил молодой скуластый человек на старом «Ковровце».

– Привет, хлопцы, – сказал человек.

– Привет, – ответили ребята. – О! Брагин! – обрадовался один из них, узнавая Николая, – это ты по селу рыб в юбках вылавливал?

– Казакова здесь не было? – не отвечая на шутку, беспокойно спросил Брагин.

– Какого Казакова?

– Ну, Кольку Казакова из Волоконовки, друга моего.

– Нет. Здесь был Степан Иванович, но он уехал домой. А больше никого не было.

– Тюрьма мне! – сказал Брагин и мешком сел на землю.

Староселские рыболовы недоуменно переглянулись, и один из них спросил:

– Что случилось? Какая тюрьма?

– Понимаете, поехали мы к Володьке…, – и Брагин сбивчиво, глотая слова, поведал о том, что приключилось с ними и, в частности, с Казаковым по его, Колькиной, вине.

– Хлопцы,– поехали искать, может он того…, где-нибудь лежит, – закончив рассказ, тревожно сказал Брагин, – я не могу один, колотит всего.

– Подожди, не горячись. Ты говоришь, что искал его только по дороге, так? – спросил один рыболов.

– Так, – ответил Николай, – но там где я помню, его нет, а где не помню, там не знаю, но искать надо.

– Послушай, Брагин, а не напутал ты чего по «пьяной лавочке»? – спросил второй рыбак.

– Бросьте вы, ребята, что я, совсем спятил, что ли…

– Вы ехали днем?

– Ну, днем. Скорее вечером.

– Если Николай слетел с мотоцикла днем и разбился, то его давно уже подобрали. Не пустыня же здесь. Люди кругом. Да и не ясно, разбился он или нет.

– Разбился. Нутром чувствую, что разбился.

– Ладно, хватит ныть. Нутро твое другое чувствует. Хлебни вот и успокойся.

Стукнуло стекло, и Брагину подали стакан. Он выпил содержимое, не разобрав, чем оно было, и притих.

– Спать! – сказал кто-то, – утро вечера мудренее.

Быстро достали резиновый матрац, надули его, положили на землю и, пользуясь им как длинной подушкой, легли рядом, укрывшись одним одеялом. Брагин лег крайним у самого склона, круто падающего к черной чуть блестящей воде. Через несколько минут все спали.

Часа в два ночи Брагин замерз. Хлопцы во сне стащили с него одеяло и, стараясь согреться, Николай переворачивался с боку на бок, сжимался в комочек – спал беспокойно. От этого ерзанья серая кепка, которой он пытался укрыться, свалилась с головы и скатилась по косогору в воду. Закоченев окончательно, Николай проснулся и встал с первобытной постели. Болела голова. Было сыро, холодно и очень неуютно. Он спустился к воде и обутым вошел в нее. Его ноги постоянно потели, и поэтому летом Николай все время ходил в босоножках без носков и при любом случае старался промыть ноги вместе с обувью. Пройдя метров двадцать по мелкой воде, он вышел на берег, поднялся по косогору и пошел к ближайшему сельхоз – строению. Им оказался старый деревянный свинарник. В одном окне горел свет. Подергав запертую дверь, Брагин подошел к окошку и заглянул внутрь. За грубым столом на лавке сидел мужик и, положив голову на руку спал. Казаков постучал. Мужик проснулся и уставился на окно.

– Открой! – потребовал Николай.

Ему было холодно и хотелось спать. Однако скуластое лицо, глядящее из черноты воспаленными глазами, не произвело на мужика благоприятного впечатления. Мужчина вскочил, замотал головой и, вытолкав пересохшими губами корявое нечленораздельное слово, выключил свет. Брагин ругнулся, стукнул кулаком по оконной раме и, поеживаясь, пошел вдоль свинарника. Зайдя с противоположной стороны, он обнаружил лестницу, ведущую на чердак, и полез вверх. На чердаке была солома. Николай зарылся в нее и крепко уснул.

Итак, на этот момент повествования все наши герои спали. Брагин на чердаке в соломе, старосельцы возле пруда на сырой земле, Казаков и Стрелецкий дома на мягких постелях.

Рано утром, едва забрезжил призрачный рассвет, рыболовы из села Старосельцево проснулись и сразу же побежали к своим удочкам. Требовалось проверить их, перенизать наживку и приступить к главному событию выходного дня – рыбной ловле. Минуту спустя подъехал Степан Иванович Стрелецкий. Он осмотрел берег, заметил одинокие удочки Николаев, и спросил рыбаков.

– А где мои алкоголики?

– С ними, Степа, «ЧП».

– Что такое?

– Брагин твой по пьяни друга потерял.

– Как потерял?

– Обыкновенно. Вез на мотоцикле и потерял.

– Да объясните все толком! Что случилось? – забеспокоился Степан Иванович – и, скользя по отсыревшему склону, быстро сбежал вниз.

Рыболовы, закончив проверку удочек, сели на прохладную землю и подробно поведали Стрелецкому о похождениях его подопечных.

– Ну и дела, – покачав головой, сказал Степан Иванович.